В сетях соблазна

Блэк Шайла

Они признались, что сожалели о том, что между ними встала гордость, незрелость, глупость и страх. За прошедшие тринадцать лет Тина никогда не чувствовала такую легкость.

Сегодня Роман был тихим, но не отдалялся от нее. Когда она проснулась, он перевернул ее и поцеловал, прежде чем заняться с ней медленной, сладкой любовью. После этого он держал ее, чувствуя, как их сердца бьются в унисон. За завтраком он погладил ее по руке, прежде чем переплестись с ней пальцами. Она будет скучать по этой легкой любви, когда они вернутся в Лондон

и должны будут вести себя профессионально.

По дороге к мисс Хаус он заставил ее пообещать, что она будет осторожна. В обмен он поклялся, что не будет тянуть на себя одеяло. Общение и компромисс, а не обвинения и требования. Она чувствовала прогресс — медленный и неуверенный. Для каждого из них было непривычно так себя вести, особенно в отношениях. Но это дало ей надежду.

Тогда почему где-то в глубине души она ждала, что случится что-то ужасное? Что между ними снова возникнут гнев и обвинения?

Эллен передала Тине чашку.

— Конечно. Так же как обо мне заботилась моя мама, а она была прекрасной женщиной.

— На самом деле мы хотели поговорить с вами о вашей матери, а точнее о пациенте, которого лечила ваша мать, — объяснила Тина.

Чашка слегка дрогнула, прежде чем Эллен передала ее Роману.

— Вы хотите поговорить о том времени, когда она работала в Хомвуде?

Тина прекрасно знала, что она ступает на зыбкую почву. Эллен заметно побледнела. Она должна была быть осторожной.

— Да. Имя пациентки было Констанция Хейс, хотя она была зарегистрирована как Джейн Даунинг.

Эллен сделала глоток чая, затем потянулась к ближайшей кошке и подняла на колени красивого полосатого кота.

— Моя мама хорошо работала. Если вы здесь, чтобы подать в суд…

Тина покачала головой.

— Вовсе нет.

— В самом деле? Потому что он похож на адвоката.

Роман пытался мягко отодвинуться от очень ласкового мистера Дарси, который, казалось, намеревался потереться о каждый дюйм лоферов Романа и отметить его своим кошачьим ароматом.

— Как выглядят адвокаты?

Эллен сжала губы и окинула его взглядом.

— Высокомерные, интеллигентные. Вероятно, терпеть не могут кошек.

— Я знаю много адвокатов, у которых есть кошки. — защищал свою профессию Роман, пытаясь выглядеть расслабленно, пока кот громко мурлыкал и терся о его ногу. — И, очевидно, кошки меня любят, так что выкладывайте.

Он пытался. Отчасти это было восхитительно.

— Я знаю женщину по имени Дарси, которая делает то же самое, когда ты рядом. Я думаю, что ты неотразим для Дарси всех видов. — Тина подмигнула ему и повернулась к Эллен. — Он юрист, но не из тех, кто подает в суд на больницу. Он увлекается политикой, что еще хуже.

Роман нахмурился.

— Это очень лицемерно с твоей стороны.

Возможно, ведь она ходила в ту же юридическую школу, работала в том же месте, но она пропустила его слова мимо ушей.

— Мы представляем семью Констанции, но они не заинтересованы в том, чтобы подавать

в суд на Хоумвуд или его сотрудников. Сын Констанции хочет получить ответы на несколько вопросов о болезни матери, поскольку она умерла, а у его отца слабоумие.

Эллен погладила кошку, видимо, успокаиваясь от ощущения мехового шарика на руках.

— Я всегда знала, что когда-нибудь кто-нибудь придет и будет задавать вопросы.

— Кто-то еще спрашивал вас о работе вашей матери в Хоумвуде? — Спросила Тина.

— За все эти годы всего лишь несколько раз, — призналась она. — Но они хотели знать, лечила ли мама ту или иную актрису или поп-звезду. Я мало что знаю о знаменитостях, но я уверена, что ко всем своим пациентам она относилась как к обычным людям. Она считала, что со всеми следует обращаться одинаково. Хотя некоторые из них закатывали истерики и притворялись, будто Хоумвуд это пятизвездочный отель, а не психиатрическое учреждение. Они быстро понимали, как ошибались.

— Значит, вы не считаете Хоумвуд хорошей клиникой?

На мгновение Эллен задумалась.

— Такая же, как и любая другая, хотя мама всегда говорила, что администрация больше заботится о деньгах, чем о пациентах. Как и в любом частном учреждении. Мне не понравилось это место. О, возможно, снаружи оно выглядит лучше, чем государственная больница, но если забыть о блестящем внешнем виде и прочей роскоши, то вы поймете, что это не что иное, как место, которое наживается на страданиях. Знаете, иногда она не могла найти няню, поэтому брала меня с собой. Я слышала крики пациентов. Она говорила мне читать или спать в одном из офисов, но я все еще слышала плач. Я ненавидела это место. Я ненавидела, как часто она грустила из него.

— Она когда-нибудь говорила о Констанции? — Тина не хотела думать о том, как долго бедной женщине пришлось гнить в том заведении.

— Конечно. Она говорила со мной обо всех своих пациентах. Это не преступление, — заметила Эллен. — Я была ее дочерью. С кем еще она могла поговорить?

— Несомненно, ей нужно было с кем-нибудь поговорить, — согласилась Тина, заметив, что к мистеру Дарси присоединилась вторая кошка, которая посчитала Романа бесконечно очаровательным. Она запрыгнула ему на колени и начала разминать его бедра когтями. Роман вздрогнул, и то, что он не вскочил и не прогнал кошек, было ещё одним свидетельством его обещания вести себя хорошо. — Вы помните, что она говорила о Констанции?

Эллен погладила кошку, ее руки все еще слегка дрожали. Она побледнела, и Тина не думала, что это как-то связано с освещением.

— Она чувствовала себя плохо из-за женщины, которая находилась так далеко от дома. Ее муж бросил ее в Хоумвуде и ушел. Все знали почему. Она была ужасно пьяна, позорила семью. Я подозреваю, что он думал, что она никогда не протрезвеет, поэтому решил, что если поселить ее в учреждение за пределами Соединенных Штатов, это, по крайней мере, удержит ее от появления в газетах.