В сетях страсти
Шрифт:
– Да, но я…
– Никаких книг! – Он провел льняной тряпкой по лицу, утирая пот, потом спросил: – Что-нибудь еще?
София молча отвернулась и удалилась обратно в комнату. Она решила, что сама позаботиться о своих платьях.
Глава 14
Кир стоял в передней комнате гостиничных апартаментов, уставившись на закрытую дверь спальни. Дверь эта оставалась закрытой вот уже несколько часов, а из-за нее доносилось едва слышное, но беспрестанное шуршание шелка. София возилась с этим шелком
– Ты не забыла, что у нас сегодня прием? – наконец произнес Кир тоном мрачного предостережения.
– Неужели? И с кем же мы встречаемся?
Кир нахмурился, но тут снова прозвенел голос Софии:
– Ах, да вспомнила. С теми самыми людьми, которых ты хочешь погубить. До чего же глупо, что я об этом забыла.
Кир отвернулся от двери, прошел по комнате и, наверное, уже в тридцатый раз выглянул в окно. Солнце склонилось к западу, и его закатные лучи, заливавшие улицы портового города, разбегались между домами яркими потоками, напоминавшими длинные желтые пальцы.
Кир вздохнул, зажмурил глаза и произнес короткую молитву. Затем отвернулся от окна и взглянул на дверь спальни. Она все еще оставалась закрытой. Молитва, как всегда, не подействовала.
– Я захожу! – предупредил он минуту спустя. И потянулся к ручке двери.
Дверь тут же распахнулась. София стояла на пороге, озаренная сзади золотистым сиянием.
– Кир, ты проявляешь прискорбный недостаток терпения. – С этими словами она развернулась и удалилась обратно в комнату.
Он уставился на ее спину. Она говорит про терпение? Годы, ушедшие на то, чтобы залечить его ожоги, годы, которые он провел, планируя свою месть и воздерживаясь от любых поспешных действий, подавляя любой порыв крушить и убивать. За эти годы он научился ждать и терпеть. И после всего этого она еще обвиняет его в недостатке терпения!
Шумно выдохнув, Кир вошел в комнату.
– И чего же мы ждем? – спросил он, осматриваясь и пытаясь понять, чем могла заниматься София все это время.
Она в ответ только взмахнула рукой и вернулась к маленькому столику, приставленному к стене. Затем чуть приподняла руку и потянула за… за нитку? Да, это была нитка.
– Чем ты занимаешься? – пробурчал Кир. Он шагнул к Софии и взял ее за руку. – Что это такое?
– Тебе еще многое нужно узнать о женщинах, Кир. Это моя рука.
София попыталась высвободить руку, но Кир еще крепче сжал ее запястье.
– И в чем тут дело? – Он присмотрелся повнимательнее. – Ах, да… Рукав неправильно пришит, верно?
– У тебя поразительно острый глаз. Я уже несколько часов пытаюсь это исправить.
Он выпустил ее руку.
– Стало быть, мы ждем из-за какого-то рукава?
– Мы ждем вдову богатого судовладельца, Кир, – пояснила София терпеливо. – И эта женщина должна быть разодета в пух и прах. Уж конечно, я бы ни за что не отправилась в столь дальний путь, не имея в запасе хотя бы несколько богатых нарядов.
София вернулась к своему шитью, а Кир стал внимательно рассматривать ее. На ней было темно-синее, как ночь, сюрко с
– Откуда это? – спросил Кир, указывая на ее наряд.
5
Во времена Средневековья – льняная рубашка, вид нижней женской одежды.
София взмахом руки указала на стену за своей спиной; все ее внимание было сосредоточено на рукаве, который следовало пришить.
– Там висел какой-то гобелен хорошей работы и с изящной вышивкой, но, должна заметить, сильно потертый.
Кир перевел взгляд на стену – она была пустой, затем снова посмотрел на Софию. Вышивка на ее платье напоминала гобелен – то было переплетение бледного мерцающего серебра и нитей самых разных оттенков, напоминавшее созвездия на фоне ночного неба. Однако никто не смог бы распознать в этих вырванных из общей картины узорах оленя, зайца и охотника, весело скачущего следом за ними сквозь лесные дебри.
На ней был тот же самый серебряный пояс, что и накануне, но сейчас, на фоне этого одеяния, он выглядел совершенно по-иному – украшал ее талию буквой “V”, а затем ниспадал длинным серебристым хвостом к коленям. Волосы же Софии, забранные в серебряную сетку, отливали темным золотом в сиянии закатного солнца, светившего в окно. Она сейчас напоминала ожившее и охваченное пламенем ночное небо – сияющее и подмигивающее…
Тут София подняла глаза и обнаружила, что Кир смотрел на нее весьма выразительно. Она приподняла брови столь же выразительно. А он вдруг сказал:
– Дай-ка мне.
София взглянула на него с удивлением.
– Дать тебе? Что именно?
– Иголку. Дай мне иголку.
Она чуть отстранилась от него, но не промолвила ни слова – как будто лишилась дара речи.
Кир же указал на иголку и заявил:
– У тебя нет горничной, зато есть рукав, который нужно пришить. Я сделаю это за тебя.
Губы Софии дрогнули в улыбке.
– Ты умеешь шить?
– Во всяком случае с этим рукавом я справляюсь.
– Как забавно… – пробормотала София. – И полезно. Для тебя.
Кир протянул руку.
– Дай иголку.
Она передала ему иголку, блестевшую в солнечном свете; из ушка иглы уже свисала длинная синяя нитка.
Усевшись на скамейку, Кир принялся за дело. Некоторое время он возился с иголкой – та оказалась слишком тонкой и скользкой, и его мозолистым пальцам не так легко было с ней управиться. Наконец, надежно зажав иголку между большим и указательным пальцами, он покосился на Софию и произнес:
– Итак…
Она улыбнулась и сказала:
– Просто шей – и все.