В шаге от любви
Шрифт:
Когда инструктор поднялся и обернулся к нам для выдачи очередной порции информации, я подумала, что у него наверняка есть семья, любимая жена, дети, ему есть, к кому возвращаться домой. Да и он уже сто тысяч миллионов раз прыгал и вон, какой живой. Значит, и мне не стоит мандражировать.
А затем я прищурилась. То ли страх прочистил мне мозги, то ли это я так отвлеклась, но мне показалось, что я его где–то видела. И я даже вспомнила, где. На одной из фотографий, что присылала мне Варвара Викторовна Белкина на этой неделе.
Да
Может, мне показалось? На земле он был в шлеме, а сейчас и вовсе ещё и в специальных очках, закрывающих половину лица, но это точно был он! Даже не знаю, как его узнала. Но не сомневалась ни капли!
Я повернулась к Варваре, однако та не знала о буре в моей душе, смотрела на инструктора, который проорал напоминание, как выпрыгивать из самолёта, как себя вести в воздухе и как поджать ноги при приземлении, затем ухватился за ручку и дверь с громким лязгом отъехала в сторону, открывая нам вид на чистое голубое небо и запуская в салон холодные потоки воздуха.
— Лиза!
Варя обернулась ко мне. Её глаза были полны ужаса, рот перекошен. Я, наверное, выглядела так же.
— Первый! — рявкнул инструктор. — На раз, два, три, — проорал он. — Понял?
— Понял! — крикнул Демьян.
— Раз, два, — отсчитал наш оплот стабильности и комфорта инструктор подозрительной наружности и толкнул Демьяна в спину!
Я открыла рот от ужаса. А где три?
— Следующий! — рявкнул предатель–инструктор. И вообще безо всякого раз, два, три придал ускорение уже Глебу.
Все дисциплинированно поднимались со скамьи и шли навстречу голубому небу. Никто не упирался, не орал, все прыгали как порядочные, я же искренне переживала за себя и друзей.
Как они там? Летят? Всё ли хорошо? Открылись ли парашюты?
— А можно… — начала Варвара, но её подло вытолкнули из салона.
— Я сама, — прокричала я инструктору, но тот хищно улыбнулся и сказал, чтобы я подождала.
Чего ждать? Все прыгали один за другим. Чем я хуже?
Я стояла так близко к краю, что кончики моих кроссовок были за бортом самолёта. Сердце отчаянно колотилось, лицо обжигал холодный воздух, я же держалась за трос, который соединял кольцо моего парашюта с самолётом. Прыгни — и под весом тела вылетит кольцо, активируя сложный процесс раскрытия купола.
В какой–то, известный только ему момент, инструктор вытолкнул меня за пределы безопасного салона.
Я заорала так, что оглушила, наверное, пролетающих в радиусе ближайших десяти километров, птиц. И тут же заткнулась.
Как только парашют раскрылся и движение моё замедлилось, я выдохнула, открыла глаза. И ахнула!
Какая красота!
Я не падала. Я парила!
Меня словно поддерживал сам воздух, укачивал, убаюкивал. Все страхи, опасения позабылись словно их и не было.
Я наслаждалась каждой секундой, каждым мгновением.
Безоблачное небо. Безоблачное, бесконечное счастье. Пронзительное, острое.
Никогда
Блаженство!
Через бесконечно долгие, но такие полные и насыщенные секунды я разглядывала пейзаж.
О, по той дороге мы ехали! А тот дом проезжали, у него на крыше статуя коровы на мотоцикле. Ровные разноцветные прямоугольники земельных участков, проезжающие вдалеке машины…
До земли остаётся совсем немного.
Ко мне бежит человек, кричит, чтобы готовилась к посадке, поджимала ноги.
И нет никакого страха. Я помню каждое слово из инструктажа и делаю всё так, как положено. И приземляюсь словно десантник с двадцатилетним опытом — не падая на пятую точку!
— Ну надо же! — удивляется мужчина, принимающий меня на земле. — Молодец! Боец!
— Спасибо! — улыбаясь до ушей, благодарю я, а сама готова едва ли не на шею ему броситься.
Эмоции бурлят, норовят выплеснуться через край. Я смеюсь, смеюсь, смеюсь. Иду, куда велено, болтаю о прыжке, о невероятных эмоциях, которые прежде никогда в жизни не испытываю. Навстречу мне бежит Белка, такая же безоблачно, пьяно счастливая.
Адреналин бурлит в крови, клокочет, взрывается фейерверками. Мы, смеясь, выстраиваемся в ряд, получаем посвящение парашютом по мягкому месту и значок на память, снова смеёмся, лопаем бутерброды с мятным чаем, заботливо приготовленными моей сестрой.
А затем я вижу чуть виноватый взгляд Варвары Викторовны и вспоминаю, что это я здесь с мужчинами исполняю мечту, она на задании.
Это приводит в себя.
— Я уже поняла, что ты задумала, негодяйка, — шепчу ей на ухо.
— Потому что нужно всё задуманное доводить до логического конца, — с достоинством произносит Белка. — Я не сдаюсь на полпути. И тебе не дам!
Что я там говорила про виноватый взгляд? Показалось!
— Сама не знаю, как я тебе поверила, когда ты съехала с темы.
— Во что хотела, в то и поверила, — хмыкнула Варя довольно. — А теперь нам нужно придумать, как стащить с него этот дурацкий шлем и выдрать пару волосин.
Я, конечно, очень люблю Варю, но манипулировать собой больше ей не позволю. Обворожительно улыбнулась и скрестила руки на груди, давая понять что не сдвинусь с места.
— Ладно, сама справлюсь, — фыркнула подруга и направилась к инструктору.
До меня донеслась восторженная лесть с россыпью комплиментов. Белка откровенно нахваливала мужчину, так, что даже Глеб отвлекся от разговора с Демьяном и начал сверлить взглядом свою суженую. В тот момент, когда его терпение лопнуло и он направился к сладкой парочке, Варя нервно захихикала.
— А вот и мой жених, — пробормотала она извинительным тоном. — Алик, а давайте сфотографируемся! Глебушка милый, где твой телефончик? И снимите шлем, пожалуйста, а то не видно вашего красивого личика.