В шаге от любви
Шрифт:
И тут меня осенило! Мёд, домашнее варенье, любимые Костиком солёные огурцы и помидоры от моей мамули.
Я решительно двинулась на балкон, Белка побежала за мной. Запасов было не так, чтобы много, но все — на вес золота.
— Это тёть Лидины? — с восторгом спросила она. Мамины закатки ценились на вес золота всеми моими подругами и знакомыми, кому повезло их попробовать.
— Ага.
— Забираем всё до последней банки! — заявила Варя и тут же начала складывать пол–литровые баночки в свою сумку. — А отдаём не все.
Я засмеялась. Ну кто бы сомневался!
— Да забирай.
—
Мы уже выходили, когда я вспомнила про своё любимое зеркало. Огромное, в полный рост, сделанное на заказ по моему эскизу.
— Варя, зеркало заберёшь?
— Эту громадину? Да куда? Да и рама здесь своеобразная, под этот интерьер, — тут же оценила Белка. — А что, дорого оно тебе?
— Да мне, в общем–то и не нужно. Куда?
— Вот и нечего здесь стоять! Забрали вещи и ушли! — перебила наш диалог Марта Геннадьевна. — Зеркало отсюда никуда не поедет! И так как цыгане здесь прошлись.
Сил что–то объяснять и доказывать свекрови не было. Сегодня я как никогда рада была от неё избавиться.
— Прощайте, Марта Геннадьевна.
Добавлять гадостей не стала. Ушла навсегда от неё и её сыночка — уже хорошо. Лучше поздно, чем никогда.
— Подожди, так дело не пойдёт, — вдруг заявила Белка. Подобный её взгляд не предвещал ничего хорошего. Я знала, что это добром не кончится и не ошиблась, только сделать ничего не успела. — Так не доставайся же ты никому! — пафосно вскричала эта… засранка, бросая тяжёлую хрустальную вазу с мелочью точнёхонько в центр огромного зеркала.
— А–а–а! — в очередной раз завизжала Мегера.
— На счастье! — выдала Варя и поторопила застывшую и шокированную меня: — Чего стоим? Кого ждём? Нас Данька вообще–то заждался и мамины солёные помидорчики!
Глава 5
Тяжело признаться в первую очередь самой себе, что столько лет провела рядом с подлецом. Я любила Костю, действительно любила, но после его предательства все чувства испарились, словно родник, уничтоженный песчаной бурей. Еще недавно я недоумевала, как люди… супруги в одночасье становятся врагами, ненависть обжигает их точно так же, как когда–то грела любовь. Теперь я понимаю это. Понимаю, но принять до сих пор не могу.
Прошла неделя с тех пор, как я переехала к сестре. Вроде бы, ну, неделя, не такой и долгий срок, но мне она показалась вечностью. Я ночи напролет просиживала возле кроватки Дани, любовалась им, целовала пухлые пальчики. И хотя поступок мужа ранил меня в самое сердце, улыбка сына целебным бальзамом ложилась на глубокие раны, залечивая их. Я вспоминала, как первый раз увидела его, когда акушерка положила маленький комочек счастья мне на грудь. При мне его помыли, закутали и положили рядом, с тех пор я с ним не расставалась. Мой сын. Мое счастье. Моя душа.
На работе меня приняли с распростертыми объятиями. Наш шеф, Сергей Викторович, помнится, долго сетовал, когда узнал, что я ухожу в декрет.
— Румянцева, на кого ты нас бросаешь? — чуть не плакал он.
— У вас в штате еще два
— Я боюсь их креатива, — понизив голос, признавался он. — Олечка и Настенька хороши в нестандартных заказах, а здесь нужна тонкая натура, изящная. Ох, Лизочка, я бы, наверное, меньше расстроился, если бы меня жена бросила.
Так что сегодня он чуть ли не танцевал джигу на столе, увидев меня в деловом костюме и на шпильках в фойе нашей компании. Явно не по декретным делам пришла, как прежде забегала, в брючках и кедах.
— Лиза! — он бросился ко мне и принялся жаловаться. — Спасай! Мы почти запороли контракт.
Шеф сунул мне в руки лист бумаги, на котором был изображен человек с головой акулы, прикрывающий веслом интимное место.
— Что это? — я чуть не поперхнулась. Обычно наша компания работала с весьма солидными заказчиками, здесь же… У меня не было цензурных слов.
— У Насти спроси!
— А что я? Я старалась! — из–за угла появилась моя коллега, молоденькая девушка с россыпью веснушек на улыбчивом лице. Она тряхнула рыжими кудряшками и надула пухлые губки.
— Это по–твоему логотип для компании, занимающейся производством лодок? — взревел Сергей Викторович.
— Они произведут фурор! Это же потрясающее, инновационное…
— Настенька, мы уже произвели впечатление на заказчика. Помнишь, как их пожилой директор хватался за сердце? — завопил шеф и повернулся ко мне. — Лиза спасай, иначе заказ уплывет конкурентам. Господи! И почему я не умею рисовать?
Я не смогла сдержать улыбки. Настя и Оля, сестры–близнецы были отличными сотрудницами, но если в определенных кругах их креатив принимался на ура, то некоторые консервативные компании все же предпочитали несколько другой стиль.
— В офисе я смогу проводить не так много времени, Сергей Викторович, — предупредила я, — буду работать по большей части из дома.
— Как скажешь, Лизонька! Что мы, звери, что ли? Маленький ребёнок — это маленький ребёнок. А молодые матери почти не спят, ночью креатив у тебя всегда хорошо шёл, — тут же нашёл самый главный аргумент для собственного спокойствия мой руководитель.
Вначале показалось, что шеф захлопает в ладоши от радости, но он сдержался и ушел, довольный, в свой кабинет. Я же отправилась к своему столу и просидела за компьютером до обеда. Удалёнка удалёнкой, но сохранение программ и нужных документов заняло время, да и расспросить у коллег, что к чему, тоже пришлось. Потом помчалась домой, покормила Данечку, сварила суп нам с Алинкой, а затем раздался звонок от Белки.
— Лизок, ты где?
— Варя привет, — отозвалась я. — Дома, кушать готовлю? Хочешь борща?
— Хочу! — тут же заявила подруга. — Только я не одна…
— Ну! — поторопила я ее. — Колись уже!
— Короче… тут такое дело… в общем, с ним.
— С кем? — не сразу поняла я.
— С ним! — отрапортовала Белка. — Тем самым, понимаешь… самым–самым…
Если Варя о чем–то говорит, столь уверенным тоном, я ей верю. Вот и в этот раз я пригласила ее к нам в гости вместе с Глебом. Таинственный мужчина оказался приятной наружности и с таким же невероятным чувством юмора, как у Вари. С первого взгляда стало понятно, что эта парочка нашла друга–друга.