В шаге от Рая.
Шрифт:
– Вот только с мальчишками ей, как и мне не везет - с чувством горечи и тихо, произнесла Елена.
– А, че, так?
– поинтересовался Александр - Вроде ты такая умная и хорошенькая. И не везет!
– А вот!
– продолжила, дернувшись, эту тему Елена - Пацаны, не очень обращают на такую маленькую внимание!
– А Алина. Тоже маленькая?
– спросил Александр.
– Не а!
– отпарировала девчонка - Алина стройная и выше меня и еще она красивая!
– И не везет?
– снова спросил, стараясь быть серьезным Александр, делая сочувственный вид.
– Да, нет!
– ответила громко снова Елена - Вчера
– И как?
– спросил снова серьезно Александр.
– Не знаю, вроде задружили - ответила грустно и не так громко как-то вертушка - Он ее до дома провожал.
– А, вы со мной дружить будете?!
– неожиданный задала девчонка вертушка вопрос. И Александр офонорел от такого серьезного вопроса этой Елены. Он осмотрительно посмотрел по сторонам. Может кто-то обратил на их такой странноватый диалог двух разнополовых да еще разновозрастных людей прямо в коридоре больницы внимание и решил поставить на всякий случай точку.
– Елена - он обратился к юной симпатичной попрыгушке.
– Да!
– снова громко ответила молодая школьница вертлявка.
– С вами было очень интересно. Вы мне нарвитесь, как женщина. И я вам предлагаю возможность мне помочь. Вы не забыли?
Та, аж, подпрыгнула от счастья и чуть не кинулась к нему обниматься, но Александр уже это видимо предвидел и больной рукой в бинтах остановил такую живую маленькую любвеобильную по всему видно бестию. Словно они были уже сто лет знакомы, он сказал ей - Помогите мне с одеждой Елена. И я вас никогда не забуду.
Та, ничего уже не говоря, как сумасшедшая унеслась, куда-то по коридору больницы. И что оказалось, более странным, прилетела уже вскоре с кучей одежды из больничной раздевалки.
Александр даже, вылупил, от удивления свои глаза - Это еще, что такое! Воровство!
– Вам же нужна одежда!
– громко сказала школьница Елена - Вот выбирайте!
Александр в недоумении долго смотрел на нее, и задал бы вопрос, как она это все провернула, но не было времени.
Они оба пока никто опять не заметил, молча и по-быстрому, нырнули за угол в затемненный безлюдный лестничный к одному из выходов из больницы коридор и Александр, бросив на стоящие у стены скамейки все, что принесла в своих шустрых маленьких ручонках эта юная шустрая бестия.
– Вы мне, Елена, Оказали неоценимую услугу сегодня. И стали нравиться еще больше!
– взбодрил Александр эту юную вертушку - Но, вот воровать не хорошо! Сейчас оденусь в то, что подойдет, а остальное отнесите обратно! Это ведь чье-то.
– Да, я понимаю - стараясь говорить уже сдержаннее и чуть тише, выглядывая из-за угла, уже как закадычная ему подружка она ответила - Я так и сделаю.
Он посмотрел на девчонку пока, она, отвернувшись, смотрела из-за угла.
С виду действительно ничего.
Хорошенькая, такая на личико. Синенькие под вздернутыми черненькими бровями озорные глазки. Курносенькая с пухлыми девичьими не целованными, наверное, еще губками. И ножки ничего. Стройненькие полненькие. Из-под, короткой кожанки ее, в короткой мини-юбчонке. Кучерявые рыжеватые волосы до плеч. Но жаль для него слишком молодая. А так будь сам гораздо моложе, зацепил бы, наверное, ее. Ее вот такая заводная наивная молодой школьницы безбашковая шустрость его просто заводила.
Он оделся, и остальное отдал ей и, сказал, чтобы отнесла, где взяла. И по-быстрому
Неожиданно девчонка подошла к Александру - Вы правда хотите со мной дружить?
– она чуть ли не с отчаянием его тихо так спросила.
Этот вопрос и ее вот такое сейчас поведение его шокировало.
Александр не удержался, глядя в девичьи, чуть ли, не в слезах выразительные и трогательные, наполненные любовью к нему голубые глаза - Да. Обязательно буду, Елена - и поцеловал ее, наклонившись в
губы, смотря через девичье плечо на то, чтобы никто этого не видел. Она присосалась к нему как пиявка, и он ели оторвал ее от себя - Лена - сказал он уже, мягко, жалея ее и уже по другому - Мне нужно идти, но я тебя найду после, честно и обязательно. Я тех, кто мне помог, не забываю.
– Честно?!
– она от счастья сквозь радость даже заплакала.
– Честно, миленькая моя! Честно!
– он потрясенный такой девичьей наивной прямотой и влюбленностью, открыл щеколду дверного замка, и, не оборачиваясь, выскочил наружу.
Вослед он услышал громко девичий голос школьницы - Вы обещали!
***
Изигирь, тяжко с надрывом дышала своей искусанной острыми зубами до крови женской истерзанной от безудержной страсти Элоима полной грудью. Вздыбленной вверх затвердевшими от возбуждения сосками. И качающейся из стороны в сторону. Под неудержимым напором страстного и неустанного в любви ненаглядного ее демона любовника Элоима. Она извивалась в очередном слиянии страсти и любви под ним своим женским Суккуба гибким телом, выгибаясь вверх и касаясь голым пупком своего живота его живота, превратившись снова из черной змееподобной тени в это жуткое в новой форме чудовище. Разбросав во все стороны, из-под золотого обруча своей короны черные как смоль по изголовью каменного ложа любви длинные живые, как змеи волосы, она дико и бешено громко стонала, увлекая за собой в оргию сексуальной необузданной страсти самого лежащего на ней Элоима. Скаля острые как иглы зубы и открыв свой хищный в любовной долгой на этом ложе любви сексуальной неудержимой оргии женский с тонкими алыми губами рот, эта любви обильная демоница порочной ночи, внутри утробно ревела как дикий, бешенный зверь на весь черный лес.
Это было ее истинное лицо. Лицо и настоящая форма Суккуба. Не та, извивающаяся в танце живота миловидная наложница и рабыня смуглянка. Что перед ложем страсти и любви в том своем танце
выражала свою дикую неудержимую страсть своему повелителю и господину. Как какому-нибудь восточному шейху или султану. И не та
ползущая извиваясь змеей по белому, как молоко туману черная длинная тень. Нет. Вот она настоящая Изигирь. Демон и Суккуб в одном лице.
Широко раздвинув и расставив в стороны, свои в змеиной чешуе до колен она ноги. С длинными и кривыми черными когтями на пальцах,
принимала в свою, бездонную вечно жаждущую только жаркой порочной страсти в обильной текущей смазке раскрытого как цветок Ада настежь влагалища, длинный торчащий как металлический стержень возбужденный и задранный вверх, оголенный от верхней плоти, член своего любимого Инкуба. Она, соприкасаясь с волосатым лобком любимого своим волосатым лобком, подымала свой женский широкий зад. Вверх и опускала его вниз, насаживая все глубже и заставляя скользить взад и вперед по тому мужскому детородному торчащему половому отростку, свою ту звериную