В шкафу скелет и крылья
Шрифт:
Дима Павлов глубокомысленно кивнул.
– Так вот. Я вспомнила, что меня насторожило в прошлую субботу. На реконструкции в тот день от подошедшего за порцией кофе Станислава Натановича Леонидова не пахло табаком. И теперь, со всей уверенностью, я заявляю: в означенное время Станислав Леонидов не курил на лестнице. В это время он был в квартире Эммы Канипаловой.
Станиславу показалось, что в гостиной разорвалась граната, потолок обрушился, его придавило стотонными презрительными взглядами.
– Сергей Яковлевич, - плаксиво поморщившись, Леонидов повернулся к адвокату, - здесь разыгрывается
Донецкий сделался значительным и официально произнес:
– Станислав Натанович, вынужден вам отказать. У меня уже есть клиентка.
Взгляд адвоката - донельзя брезгливый, показал Стасу, что человека, убившего лучшего друга, он не станет защищать ни за что на свете.
Леонидов сел в кресло и, возмущенно покачивая головой, закрыл лицо руками. Думал: если экспертиза каким-то чудом все же обнаружит на кожуре и шприце следы его ДНК, придется торговаться со следствием и обещать сдать банду финансовых воротил-мошенников.
Авось - прокатит. Приятелями Марка прокуратура может соблазниться.
Вот только бы их руки до камеры не протянулись...
А там - посмотрим. От строгой аудиторской проверки, похоже, уже не отвертеться - вон как Закревская лоб морщит, а остальное - попробуйте вменить. Обломитесь, товарищи.
В том же ресторанчике, тем же составом, за столом с практически теми же закусками, Евдокия и титаны сыска обсуждали последние события.
Проголодавшийся Ханькин быстро ел и пиво пил. Сыщик Паршин - подливал. Павлов снова строил глазки и размахивал вилкой с нацепленным кусочком огурца.
– Не, ну я, в натуре, офигел!
– Положил огурец в рот и воодушевленно почавкал.
– Этот урод, можно сказать, поскользнулся на кожуре!
– Нахмурился немного: - Только вот надо было, Дуся, нам все заранее сказать. А то устроила, понимаешь ли, разборки в театральном стиле. Неужели мы не поверили бы, если б ты нам разные шкурки не показала, а? Доверять надо, Евдокия, старшим товарищам, доверять.
Все еще несколько обиженный (тем же недоверием) Олег медленно потягивал пиво.
– А Донецкий знал, кого ты подозреваешь?
– спросил Паршин слегка зазнавшуюся подругу.
– Не-а, - беспечно бросила та.
– Боялась, что Леонидов опасность почувствует. Хотела, чтобы все было натурально, он не насторожился и выдал себя реакцией.
– Но он не выдал, - усмехнулся сыщик.
– Почему ты вообще его подозревать начала?
– А все на нем сходилось, - Евдокия отодвинула пустую тарелку, устало потянулась.
– Про запах табака, точнее, его отсутствие, я, правда, позже поняла, так как шагала в обратном порядке от шкурок.
– Сыщики смотрели заинтересованно, и Дуся развернула ответ в порядке размышлений: - Вот смотрите. В отличие от вас я была совершенно уверена, что Юля яд в сок не добавляла. Значит, яд там мог появиться только и исключительно с грейпфрутами вместе, а в шампанское его могли добавить позже. То есть надо искать следы других грейпфрутов, и я их легко нашла в квартире Татьяны. Но, - Дуся промочило горло крохотным глоточком пива, - пронести их мог только Стас под джемпером...
– Или кто-то из Котовых-Рощиных
– Вот, - поморщилась Евдокия.
– Именно из-за этих твоих вечных «или» я и не стала ничего тебе говорить. Решила не заморачиваться на сомнениях, поговорила с Донецким и дожидалась реконструкции, чтоб убедиться - ни у кого другого времени на пробежку до тридцать первого этажа просто не было. Я и так была в этом уверена, так как уже вспомнила, что меня так зацепило на первой реконструкции - отсутствие на Стасе запаха табачного дыма... В общем, оставалось только найти мотив - аудиторскую проверку. Но это уже частности, думаю, не стоит повторяться. Мотив, возможность - есть, орудие преступления - в кармане Юли, но она им не пользовалась. Азбука, все основополагающие принципы расследования в наличии, имеют быть.
Взгляд Паршина показал Евдокии, что она крайне умно сделала, когда не стала с ним делиться подозрениями. В глазах у Паршина стоял намек: везучая ты девочка, Дусенция.
А она считала себя умной.
И не стоит этого развенчивать.
Из динамиков ресторана проливалась негромкая музыка. Слегка хмельной, но полноценно холостой следователь пригласил Евдокию на медленный танец и, разрываясь между желанием прижать покрепче или блеснуть познаниями в целомудренном кружении вальса, выбрал нечто среднее - плавное вращение с элементами джиу-джитсу. Для зрителей с богатым воображением получилось почти танго.
Евдокии, правда, казалось, что она танцует с осьминогом. Руки Павлова повсеместно ощущались сразу на всем теле, в восьми местах. Но косые взгляды на Паршина показывали, что она терпит ощупывания совершенно зря. Два монстра сыска увлеченного обсуждали футбольный матч, между делом потягивали пиво, командир даже и не думал приревновать.
Нет, ну есть ли у мужиков хоть чуточка совести?!
Один - с руками вольно разошелся, второй - пивище дует, вратарей поругивает...
Что-нибудь когда-нибудь для женской души обломится?!
Эпилог.
На новогодние праздники Юлия выписалась, точнее сказать - вырвалась домой. Врачи, правда, пугали ее отказом почти всех внутренних органов, но свекор Егор Валерьевич, проконсультировавшись с военными медиками, сказал невестке - врут маленько. Тебе, дружочек, будет полезен здоровый постельный режим и немного кроветворного красного вина не помешает.
На кроветворное винопитие в дом Юли приехали и Паршин с Землероевой. Дуся проворно накрыла стол в гостиной, бледная хозяйка слегка руководила, ела почти без аппетита, больше спрашивала.
Олег рассказывал о последних событиях:
– Дело Леонидова у Павлова забрали, - говорил сумрачно.
– Стас что-то предложил его начальству, и Диму быстренько убрали. Леонидова содержат под такой охраной, что не тюрьма - курорт. Одиночка с телевизором.
Юлия расстроено помотала головой:
– Неужели отвертится?
– Время покажет. Дима пытается получить хоть какую-то информацию, но его оттерли в сторону.
– В убийствах Стас признался?
– Павлову - нет. Сразу начал торговаться: «Оставите меня в покое, сдам таких людей...»