В Шторме

Blank Pax

Что бы там ни приказал Император.

Освещенный мистически-адским светом вспыхнувших клинков, Палпатин довольно и радостно закудахтал.

Вейдер уклонился от очевидного удара Люка, предназначенного лишь сократить расстояние. Мгновенно вмешался долгий опыт - и Темный Лорд непроизвольно начал искать слабые стороны мальчика, внимательно следя за его движениями пока они осторожно кружили напротив друг друга. Ни один не давал противнику преимущества.

И затем Вейдер шагнул вперед, производя четыре быстрых проверочных удара – по верхнему и нижнему с каждой

стороны; удары легко блокировались – на что и был расчет. Из ответных движений Люка Вейдер отметил, что сын преодолевает хромоту, а его спина, плечи и шея не так свободны, как должны, и что он принимает основную тяжесть ударов правой кистью - пальцы другой руки скованы. Безусловно, последствия работы Палпатина. Как и старые, исчезающие шрамы, подсвеченные алым жаром клинков, и свежие, только затянувшиеся раны… Так много…

Вся эта боль от ран сдерживалась внутри остро сосредоточенной Тьмы. Никуда не подевалась - но сдерживалась. И нисколько не замедляла Люка, он попросту не позволял ей этого. Не поддавался. Не обращал внимания. Такой же упрямый, как его отец.

Они двигались осторожно: Вейдера держало нежелание драться - и против своей воли его сын отвечал тем же.

Стало понятно, что глубоко внутри Люка сохранялось некое крошечное сомнение, влияющее на его действия, как бы хорошо он ни скрывал это; оно тормозило его сейчас на расстоянии вытянутой руки – вопреки первоначальному потоку агрессии.

Но такая проницательность Вейдера только разозлила Люка; презрев собственные слабость и нерешительность, он бросился вперед с молниеносной серией ударов. Жесткая завеса света заставила Вейдера отпрянуть и потребовала полной концентрации для парирования. Он отступил, но Люк не пошел дальше, давая понять, что защита Вейдера также проверена. Ничто в позиции мальчика не выдавало его мыслей или намерения, едва ощутимое движение по кругу позволило ему встать спиной к окнам, лицо и глаза оказались затенены рассеянным ореолом приглушенного света городских огней и были абсолютно нечитабельны.

Теперь они проверили и оценили друг друга. И следующий удар станет настоящим.

Люк ступил вперед с высоко поднятым сейбером, но когда Вейдер поднял клинок навстречу, мальчик внезапно остановился и, вращая рукоять в ладони, увел меч в сторону, принуждая противника к еще одному шагу назад для блокирования удара. С помощью этого обманного маневра Люк использовал мощную защиту Вейдера для получения импульса при отталкивании клинка – качнув меч дугой вниз в противоположном направлении, он заставил противника поспешно отступить.

И тогда Люк ринулся на него, крутя меч и стремясь прорвать защиту. Без действенной силы для контратаки, Вейдер вновь отстранился, отбивая клинок в сторону. Имея теперь достаточно опыта, Люк сдержал себя - не идя под ожидающий его удар; вместо этого он проворно ступил вбок и попытался переместить клинок Вейдера так, чтобы получить преимущество - больше принимая импульс оружия на себя, чем борясь против, и лишая тем самым мощи любую возможную атаку. Вейдер вынужденно отступил еще на шаг, мальчик держал сейбер в эффективной защите.

В следующее мгновение Люк атаковал с разрушительной, холодной

точностью, невероятно быстро, каждым ударом обеспечивая импульс для следующего и заставляя Вейдера вновь и вновь отступать в обороне, пока за его спиной фактически не оказалась стена. Не было никакой возможности переломить этот поток движения, лишь возможность удержать защиту…

Но выцепив миг – ничтожную долю секунды - когда Люк замахнулся слишком далеко, Вейдер шагнул навстречу и перехватил клинок сына, используя силу против скорости. Тяжелый мощный удар нарушил баланс Люка, ломая наконец атаку и замедляя меч - немного – но достаточно, чтобы заблокировать его своим мечом.

Через жар клинков они смотрели друг на друга…, лучше понимая, какого рода схватка ждет их впереди. Израненное лицо сына было сосредоточенно и невозмутимо. Он сдерживал гнев, чтобы тот лучше служил ему; взгляд охватывал Вейдера целиком - стремясь прочитать язык тела: наклон головы, линию плеч, распределение центра тяжести.

Этот ли мальчик стоял перед ним на Беспине? Если у Вейдера еще и была какая слабая вера, что это так и что он сможет получить контроль над ситуацией, то эта точная и выверенная атака, когда он едва успевал думать между ударами, развеяла все надежды.

Как они дошли до этого? Вейдер расцепил мечи, отстраняясь назад и теряя свои намерения в разъедающем душу смятении.

Но разве не этого он и хотел?

Тьма взыскивала цену, он знал это. Лучше всего остального, он знал именно это. И тем не менее он желал этой мощи для сына. Не смотря ни на что, Вейдер хотел повернуть сына против Императора. Предвидя, что это сделает Люка недосягаемым, он все же связал и загнал мальчишку в угол, когда доставил сюда.

Разве он не понимал, что может случиться? Что вся эта сила и мощь могут точно так же направиться на него, как только Люк обратится к Тьме; что Палпатин, как и всегда, возьмет контроль, начнет манипулировать и строить козни?

Да, это было рискованной игрой – но он делал ставку на их биологическую связь, на узы крови, надеясь, что это гарантирует ему добрую волю сына; на деле же вышло прямо противоположное.

Потому что Вейдер сам задал тон! Люк обратился к нему на борту «Экзекутора», прося об уступке, об освобождении своих спутников - взывая к этой же связи, к их родству - и Вейдер отвернулся без единого угрызения совести, видя перед собой только собственные цели.

Так по какому праву он теперь мог надеяться на кровные узы? Это дело его рук, и сейчас он платит цену.

Или это было делом рук Императора? Разве не он разжег и направил весь этот гнев против единственного человека, который потенциально стоял между Палпатином и его целью… Разве не он хотел получить ситха и избавиться от осложнения одним ударом?

.

Люк снова рванулся вперед, ломая ход мыслей Вейдера и вынуждая сосредоточиться на том, чтобы лишь противостоять атаке. И мальчик тоже сконцентрировался, находя свой темп… Который был быстр. Очень быстр.

Быстрым было его тело, его скорость, с которой Люк перемещался как в нападении, так и в защите. Быстрым был его разум, который непрестанно искал открытые возможности и просчитывал на несколько ударов вперед - испытывая Вейдера и стремясь подвести его к ошибке.