В Синг-Синге все спокойно

Кубатько Игорь Игоревич

12. РАЗВЕДКА - СОЛО

Агентурные операции в самих США, в сущности непосредственно связанные с обеспечением внутренней безопасности - постоянное дело ФБР, хотя афишируются меньше других. Это, в общем-то, неудивительно: большинство тайных агентов при жизни, даже выйдя в отставку, не стремятся афишировать деятельность в качестве секретных сотрудников, а их наследники тоже не жаждут раскрытия таких аспектов. Кроме того, "пост" секретного агента, внедренного в устойчивую структуру (от "подозрительных" партий до мафиозных организаций) передается как бы по наследству - на место одного агента ФБР становится другой. Естественно, никакого раскрытия в данном случае быть не может - операция фактически продолжается и продолжает подпадать под высокий гриф секретности.

Что касается внешних операций, того, что

называется мероприятиями внешней разведки или шпионажем, то здесь приходится сталкиваться с ещё более жестким ограничением информации. Формально таких операций не должно быть вовсе - ФБР занимается внутренней безопасностью и точка. Хотя элементарная логика подсказывает, что в наше время заниматься внутренней безопасностью, не пересекая (хотя бы с помощью радиоэлектроники, оптики, космической техники и компьютеров) границу, в такой стране как Америка проблематично. То, что касается безопасности США, происходит в партийных, чиновных кабинетах и на секретных базах в десятках стран, на виллах наркобаронов и тайных лабораториях, в компьютерной сети и тысячеголосице бирж. И хотя внешние операции однозначно считаются прерогативой ЦРУ, а глобальное наблюдение и сбор сведений по направлениям, затрагивающим интересы страны, проводит прежде всего АНБ, но и ФБР ищет и находит возможности для, так сказать, опережающей контрразведки. Большинство этих операций покрыто тайной и, возможно, весьма не скоро будет расшифровано. Но то, что стало известным, весьма впечатляет. Самым выдающимся и впечатляющим примером может служить операция "Соло", о которой до сих пор в России предпочитают не говорить даже после того, как бомбой громыхнула изданная в США книга.

То, что эта операция чуть ли не во всем масштабе и всех деталях стала достоянием гласности, связано с уникальным совпадением обстоятельств. Сами главные действующие лица, "шпионы" на службе ФБР, умерли, не оставив наследников. Кардинально изменился объект шпионажа - то, что Рейган называл "империей зла", в общем-то ушло в небытие и если возродится, то уже на других принципах и в других масштабах. Далее, значительно утратил с точки зрения национальной безопасности важность объект внедрения - компартия США, впрочем как и большинство других партий идеологического окраса. Кроме того, не нашлось (или старательно не называлось) ничего особо тонкого в этом деле с точки зрения оперативного искусства, хотя реальные результаты, возможно, стоили бы сверхусилий и тонкости. ФБР в операции "Соло" достигло едва ли переоценимых результатов с помощью самых что ни есть рутинных методов и приемов; в общем-то это свидетельствует, что участвовали в ней именно те люди, которым следовало это делать. Не случайно ФБР разрешило нью-йоркскому агенту Александру С. Берлинсону оставаться участником этой операции двадцать четыре года. Уолтеру Бойлу - двадцать лет, Джону Лэнтри четырнадцать, а Карлу Фрейману - тринадцать. Ни до, ни после этого случая ФБР не оставляло так долго неизменным состав участников одной операции.

В результате чикагские и нью-йоркские службы приобрели уникальные знания и опыт, а также возможность интуитивно принимать правильные решения и видеть суть проблем.

Главными действующими лицами этой операции, "шпионами ФБР" были братья Моррис и Джек Чайлдсы - под этими именами они жили в США.

Биографическая справка.

Моррис Чайлд, он же Мойша Шиловский, родился 10 июня 1902 года в России, в местечке недалеко от Киева. Жизнь местечковой еврейской бедноты, о которой дают представление произведения Шолом-Алейхема и Исаака Бабеля, протекала непросто; не во всех регионах царской России происходили еврейские погромы, но притеснения со стороны властей и полицейский произвол происходили практически повсеместно. Мойша на всю жизнь запомнил материнский крик на идиш: "Отец, медяки идут!" - это означало приближение царских полицейских, повадившихся по ночам избивать евреев.

Мойша был старшим сыном сапожника Иосифа и Нехамы Шиловских. Моррис с младшим братом Джеком (или Яковом), выскакивали через черный ход, пока отец с матерью сносили побои полиции, надеясь, что детей искать не станут. Иосиф Шиловский участвовал в выступлениях против погромов и прочих притеснений и в годы реакции после подавления революции 1905 года попал в тюрьму, а потом был сослан в Сибирь. В 28 лет Иосиф бежал из ссылки, в Одессе

пробрался на борт грузового судна и, отрабатывая трудом на подсобных корабельных работах нелегальный проезд, 15 марта 1910 года сошел на берег в Галвестоуне, штат Техас. Какое-то время Иосиф перебивался случайными заработками, затем добрался до Нового Орлеана, потом отправился вверх по Миссисипи и остановился в Чикаго, где влился в большую общину эмигрантов.

Там Иосиф, энергичный и умелый ремесленник, начал успешно небольшой промысел - шил модную и качественную обувь. На товар был хороший спрос и меньше чем за два года он заработал достаточно денег, чтобы забрать жену и детей. 11 декабря 1911 года те прибыли в Нью-Йорк, а затем добрались до Чикаго. На третий день пути в холодном вагоне мать сказала мальчикам, что у них не осталось денег на еду. Сидящая напротив женщина обратилась к ним по-русски:

– У меня с собой много припасов.

Другие пассажиры тоже поделились своей снедью с бедняками. Воспоминание об этом пути осталось у братьев Шиловских-Чайлдс до старости...

Становление.

Родители и учителя из бесплатной еврейской школы постоянно внушали Моррису, что следует трудиться и "работать над собой". В четырнадцать лет он уже подрабатывал учеником в отцовской лавке, посыльным в чикагском финансовом центре - и продолжал учиться. Он читал русскую классику, книги по философии и американской истории, посещал курсы в Чикагском институте искусств, а по воскресеньям слушал в Холл-хауз лекции. Знакомство с Чикаго, в том числе знаменитыми скотобойнями, произвело большое впечатление Мойша-Моррис на всю жизнь стал вегетарианцем.

В институте искусств Моррис попал под влияние радикально настроенных студентов. Они с отцом жадно следили за русской революцией, и чем больше он изучал идеи коммунизма, тем больше они его привлекали. Устроившись развозчиком молока, он сошелся с несколькими молодыми коммунистами и вместе с ними начал агитацию. Младший брат тоже симпатизировал коммунистическим идеям, но партийным активистом не был никогда.

Объединение различных мелких фракций привело к образованию единой Коммунистической партии Америки. Формально Моррис вступил в неё только в 1921 году, но всегда считался одним из основателей.

Моррис с такой страстью агитировал членов профсоюза и сочувствующих, что его называли "красным молочником".

Партийная карьера.

В середине 20-х годов Моррис привлек внимание видного партийного функционера Эрла Рассела Броудера, который повлиял на его дальнейшую жизнь больше, чем кто бы то ни было, за исключением агента ФБР Карла Фреймана.

Радикал из Канзаса, гордившийся своим тюремным сроком, как знаком отличия, Эрл Броудер был первым американским агентом Коммунистического Интернационала (Коминтерна), созданного большевиками, чтобы контролировать зарубежные коммунистические партии и направлять их деятельность. Его русская жена оставалась в Москве. Из всех фракционных течений, раздиравших международный коммунизм, он горячо поддерживал линию Сталина, и Советы полностью ему доверяли. Возможно, симпатия, дружба и особое покровительств, которыми Броудер удостоил Морриса, связаны с тем, что "красный молочник" напоминал Эрлу Броудеру его молодость, насыщенную горячей верой в идеи и революционной борьбой.

По заданию Коминтерна Броудер был направлен с разведывательной миссией в Китай. Условия работы в этой стране, никогда не отличавшейся толерантностью к иностранцам, а в те годы ещё раздираемой тяжелыми внутренними конфликтами и борьбой с частичной японской оккупацией, были весьма сложны. Ранее направленные туда члены американской компартии, равно как большинство прочих агентов Коминтерна, провалились и не вернулись. Броудер осознавал опасность; перед отъездом он даже оставил Моррису свои ценные книги и вещи: "Если я не вернусь, они твои". Но он вернулся, и своими рассказами о приключениях в Китае буквально околдовал Морриса. Рассказывал он о специфике исторического периода - в частности, рассказывал о посещении парка в бывшей британской экстерриториальной зоне в районе Шанхая, о табличках "Вход собакам и китайцам запрещен". Броудер утверждал, что большая часть китайцев любит американцев, потому что Соединенные Штаты никогда не претендовали на экстерриториальные привилегии, не стремились к колонизации Китая в традиционных формах и потому что там активно работали американские миссионеры.