В Синг-Синге все спокойно
Шрифт:
Хиггса и его дружков-пьянчуг больше всего интересовало, насколько велика могла быть добыча убийцы, ибо у них самих в кармане не звенело ни цента.
И не удивительно: постоянной работы они чурались и жили случайными заработками, предпочитая шляться по улицам и напиваться до посинения.
Нередко они воровали, но по мелочам, никогда не переходя той грани, за которой полиция обычно начинает расследование.
Опустошив последнюю бутылку, четверка стала раздумывать, как бы обратить полученную информацию в звонкую монету или, на худой конец, во
– Пошли в "Роджерс-бар" к таксистам, они заглядывают туда отдохнуть и, верно, ещё ничего не слышали об аресте в Пайкинсе.
Когда подвыпивший квартет появился в баре, там уже царило возбуждение. Но причиной тому были не выпивка и не игральные автоматы, стоявшие вдоль стен, а разговоры за столиками, все ещё вертевшиеся вокруг убийства.
– Что мне обломится, джентльмены, - обратился к присутствующим Хиггс, - если я скажу вам, где убийца?
– Убирайся со своими россказнями, хочешь выклянчить себе на бренди, отмахнулся один из посетителей.
– Это будет подороже бренди. И мои сведения, - не россказни. Мы долго просидели перед офисом шерифа. Потом вышел Тернер, от него я и узнал новость...
Все вокруг стали прислушиваться.
– Дайте Хиггсу сказать, да принесите им выпить!
– Так вот, - начал Хиггс, подзаправившись, - вашего дружка пришил один ниггер. Сам признался. Ради "зелененьких". Копы его приволокли в Пайкинс.
– Так я и думал. Белый на это не способен!
– констатировал один из слушателей Хиггса.
Голоса зазвучали громче.
– И это сказал сам Тернер, Сэм?
– Ясное дело! Он как раз направлялся в Пайкинс.
– Вот проклятая свинья этот ниггер! Что они с ним собираются делать?
– Пока черного отдадут под суд, пройдут целые недели!
– Слишком долго, надо им подсобить!
– После войны этот сброд стал невыносим. Воображает из себя черт знает что, а все потому, что им позволили воевать рядом с нами!
– А завтра, может, очередь дойдет и до кого-то из нас...
– Я всегда сую револьвер в карман.
– Что же, показывать его каждому пассажиру?
– Надо что-то сделать, чтобы как следует приструнить этих черных!
– Давайте заберем из тюрьмы этого черномазого!
– И сразу вздернем на ближайшем дереве!
– Хороша идея, да только слишком много чести для такого типа!
– Забьем этого сукина сына до смерти!
– Так чего же ждать?!
Присутствовавшие все больше и больше впадали в состояние массовой истерии, а бренди лишало их способности рассуждать здраво. Уже никто не сомневался в правдивости слов Хиггса, в которых истине отвечало лишь то, что в тюрьме в Пайкинсе сидит "цветной", и по каким-то причинам его подозревают в совершении этого преступления.
Бациллы суда Линча быстро распространились из бара по всему городу, заражая людей фанатической ненавистью.
Новость переходила из уст в уста, повсюду говорили только об одном: полиция схватила убийцу, он негр, - значит, его надо линчевать.
Тем
Появился шериф Дэйер.
– Жители Гринвилла!
– начал он.
– Мы поймали убийцу таксиста! Это Уилли Айел из Либерти. Правда, ниггер все отрицает, клянется своей головой, что непричастен к преступлению, но мы его заставим говорить. Есть улики: Айел даже оставил в такси свою сумку. Хочет втереть нам очки: говорит, позабыл её, когда пьяный ехал из Гринвилла в Либерти. А водитель, мол, когда он уходил, был жив и здоров. Ну, ничего, завтра вспомнит, как было на самом деле. Мы будем заниматься этим парнем до тех пор, пока к нему не вернется память. А сегодня мы посоветовали ему подумать, как следует в камере в Пайкинсе. Как видите, джентльмены, вы вполне можете положиться на своего шерифа!
Когда снова раздались призывы линчевать негра, Дэйер быстро исчез в своем офисе, будто ничего и не слышал.
Толпа покатилась по улицам, а на стоянке такси у "Роджерс-бара" уже формировалась колонна автомашин горожан, жаждущих отправиться в Пайкинс.
Четверо притащили винтовки, другие вооружились ножами. Проклятия по адресу Уилли Айела звучали все более грозно.
К вечеру колонна, насчитывавшая больше двадцати автомашин, пришла в движение. Тут же оказался и Хиггс со своими дружками.
Под дикие возгласы колонна подъехала к зданию тюрьмы в Пайкинсе. Машины расположились полукругом у въезда. Гремели выстрелы, летели и разбивались о стены и об асфальт бутылки.
– В какой камере сидит ниггер?
– заорал кто-то.
– Сейчас узнаем сами!
Приклады стучали в тюремные ворота, пока не открылось узкое оконце.
– Тише, джентльмены. В чем дело?
– Хотим пригласить мистера Айела на ночную прогулку.
– Отдайте нам эту черную обезьяну! Да поживей, а то разнесем всю вашу контору вдребезги!
Ворота тюрьмы захлопнулись; толпа продолжала неистовствовать. Снова послышались звуки бьющегося стекла. На этот раз звенели стекла окон тюрьмы, разбитые камнями.
Вдруг раздались громкие крики. Трое из толпы проникли в маленький домик напротив тюрьмы и теперь тащили оттуда мужчину в одном белье.
– Этот тип собирался лечь дрыхнуть! Ну ничего, он у нас заснет навсегда, если сейчас же не выдаст нам Айела!
– Усек наконец, что нам надо?
– Хиггс едва ворочал языком.
– Тогда поспешай!
– Раз так серьезно, я поспешу...
Через несколько минут ворота открылись на какие-то полметра, и два охранника вытолкнули в щель худощавого негра.
Он с ужасом смотрел на бушующую толпу.
– А ну иди сюда, дорогой, ты так любишь кататься на такси, теперь проедемся вместе!
– обратился к нему верзила Рик Пирсон, которого все остальные признали своим предводителем.
– Я не убивал шофера, сэр!
– Голос Айела дрожал от страха.
– Я вам все объясню. Я музыкант, а вчера в Гринвилле был праздник...