В спецслужбах трех государств
Шрифт:
Ни одно из государств не разглашает сведения об агентурном аппарате спецслужб как основе оперативно-розыскной деятельности при расследовании уголовно-наказуемых тяжких преступлений. На примере ряда европейских стран можно убедиться в том, какие болезненные процессы происходят в связи с обнародованием подобных данных, но делается это политиками только ради захвата власти и борьбы с идеологическими противниками. Во всех цивилизованных странах сведения по агентурным персоналиям законодательно приравниваются к государственной тайне, к которой имеет доступ ограниченный, строго доверенный круг должностных лиц. Такой подход соблюдается при изменении государственного строя в стране, не зависит от политической конъюнктуры или критики допущенных негативных последствий в прошлом времени. На горьком опыте трудной
Никто не ставит под сомнение, что в нашей истории были жестокие репрессии, были и доносчики, многие из них, может быть, и не по своей воле. Тот, кто открывает такую информацию, не думает о последствиях в обеспечении безопасности страны и причиняет дополнительные страдания их родным и близким. Ведь не эти несчастные «секретные осведомители» определяли в годы беззакония судьбы тех лиц, которые направлялись, как указывает руководитель комиссии, «на смерть или мучения». Вспомним, кто решал в те времена судьбы виновных и безвинных. В годы массовых репрессий и грубого нарушения законности в состав вершивших внесудебные расправы «троек» входили руководители НКВД, прокуратуры и партийных органов. «Тройки» выносили приговоры без судебного разбирательства, допуска адвокатов и зачастую в отсутствии обвиняемых; высшая мера наказания к ним приводилась в исполнение без права на обжалование.
Выступая на совещании работников прокуратуры в 1935 году, Балицкий отмечал, что в «борьбе с контрреволюцией мы никогда не забываем того, что работаем вместе с прокуратурой, и никогда всей славы выявления преступления не берем только на себя». Между прочим, об ответственности прокурорских работников за огульные репрессии упоминал в 1958 году Хрущев на Всесоюзном совещании руководящих прокурорских работников: «Я выступаю не для того, чтобы упрекать, что при вашем попустительстве в НКВД творился произвол… Вы тоже виноваты, но мы принимаем во внимание, в какое положение вы были поставлены… Ошибки прокуроров дорого обходились».
Я далек от голословных оправданий одних и обвинений других государственных органов. Правоохранительная структура и ее конкретная деятельность — это порождение господствующего государственного строя в стране. Почему нам не удалось избежать трагедий? Еще в 1923 году ОГПУ объявлялось об обязательном осуществлении прокуратурой надзора за производством органами безопасности дознания и следствия. Укрывательство сотрудниками уголовных дел от прокурорского надзора уже в те годы рассматривалось как серьезное правонарушение. Что касается спецслужб — силовых ведомств, — то их участь во всем мире одинакова и далека от любви, даже когда они жизнью своих сотрудников защищают интересы государства.
В числе основных виновников нарушения законности в стране обычно вспоминают имена Сталина, Ежова, Берии, но редко упоминают главного государственного обвинителя Вышинского, чьи теоретические взгляды о признании обвиняемыми своей вины неправомерно расценивались как «царица доказательств» в судебных процессах. Как-то случилось, что в нашем справедливом осуждении беззакония в прошлые годы сталинских репрессий острие критики, наведенное на органы государственной безопасности, остается там же и в наше время. А где были стражи законности прокуроры тогда и теперь? Органы КГБ в период политики гласности старались (и правильно делали) обнажить и осудить преступное прошлое до такой степени, что, по существу, в своем усердии оказались чуть ли не единственными виноватыми в прошлых нарушениях законности в стране. Кстати, председатель КГБ республики не имел права утверждать обвинительные заключения по уголовным делам, расследованным органами госбезопасности; они утверждались соответствующими прокурорами и после этого расследования направлялись в судебные инстанции. Строгий прокурорский надзор — вот где заслон против нарушения законности во все времена.
Основной доклад Гайсинского на Президиуме Верховного совета 30 августа о запрещении деятельности Компартии Украины, на мой взгляд, явился серьезной политической и правовой ошибкой Временной парламентской комиссии. Прокурор Гайсинский честно признается: «Такие, как
Председатель Комитета Верховного совета Украины по вопросам законодательства Коцюба, видный юрист, честный и принципиальный, также протестовал против незаконного запрета КПУ.
В ходе многолетнего расследования прокуратурой уголовного дела со стороны партийных руководителей всех рангов не выявлено действий, которые могли бы послужить основанием для запрещения деятельности Компартии Украины.
И, наконец, не является лишним напомнить, что решениями Конституционных судов России и Украины запрещение российскими и украинскими парламентариями деятельности КПСС признано не отвечающим требованиям действующего законодательства. В 1993 году Верховный совет постановил, что граждане Украины, бывшие членами Коммунистической партии, без решения судебных инстанций не могут признаваться причастными к государственному перевороту 19–21 августа 1991 года или ущемляться в правах в связи со своим прежним членством в КПСС.
Так завершилось парламентское расследование; руководитель комиссии Гайсинский получил вожделенную должность заместителя генерального прокурора Украины; сейф с материалами расследований парламентской комиссии Верховного совета пропал, его не могут найти.
Работа комиссии Гайсинского по расследованию деятельности должностных лиц на Украине «в связи с государственным переворотом 19–21 августа 1991 года» взывает к памяти поэтические строки двух великих украинцев, Тараса Шевченко и Бориса Олейника.
Добралась Украина до самого края, хуже ляхов свои дети ее распинают. Ибо так облили все друг друга грязью, что узнать не в силе: да мы люди разве?.. Закопались сами, а врагам осталось нас теперь холмами лишь присыпать малость.Глава пятая
Ликвидация КГБ Украины. Создание службы национальной безопасности
Когда Верховный совет УССР провозгласил Акт о независимости, украинские законодатели в тот же день, 24 августа, в числе первых в условиях «незалежности» приняли постановление о реформировании действующей союзно-республиканской системы обеспечения государственной безопасности страны. В нем особо подчеркивалась необходимость устранить существующий в рамках СССР «ведомственный монополизм» в этой важнейшей сфере союзного государственного регулирования.
Ликвидация КГБ УССР и образование новой спецслужбы осуществлялись специально созданной комиссией Верховного совета. Возглавил ее председатель Комитета Верховного совета УССР по вопросам обороны и безопасности генерал-лейтенант Василий Дурдинец, работавший до избрания депутатом первым заместителем министра внутренних дел республики.
Созданию на Украине самостоятельной спецслужбы предшествовали бурные политические баталии вокруг вопросов назначения, компетенции, прав и обязанностей, подчиненности органов государственной безопасности. Еще в ходе обсуждения проекта Союзного договора затрагивались темы о расширении полномочий республиканских властей в области обеспечения государственной безопасности, реализации на деле провозглашенного Декларацией о государственном суверенитете права республики иметь собственные органы безопасности.