В спецслужбах трех государств

Голушко Николай Михайлович

К разоблачению факта предательства сотрудника контрразведки я имел определенное отношение. В Московское управление направлялась комиссия по проверке состояния оперативно-служебной деятельности подразделений контрразведки, которую Чебриков поручил мне возглавить. Это было необычно. Дело в том, что подобного уровня комиссию необходимо возглавлять по меньшей мере руководителю контрразведывательного главка. Давая мне инструктаж, Чебриков поставил задачу через сверку секретного делопроизводства получить дополнительные доказательства подозреваемого в предательстве сотрудника Московского управления, некоего Воронцова.

Как было установлено, Воронцов инициативно пошел на сотрудничество с американцами. Он выдал экземпляр докладной записки, адресованной

лично Брежневу за подписью Андропова, о полученной через внедренного в ЦРУ нашего оперативного источника ценной информации. Воронцов запутал учеты при регистрации совершенно секретных документов, включил эту записку в число уничтоженных по акту, а на самом деле передал документ американцам. Кроме того, он передал им информационный бюллетень главка контрразведки, в котором излагались наша тактика и конкретные методы работы против западных разведок на территории СССР. В частности, в нем содержались очень важные сведения о принимаемых советской контрразведкой действиях по слежению за дипломатическим корпусом и сотрудниками резидентуры ЦРУ в Москве.

Из числа официальных сотрудников КГБ Украинской ССР перехода на сторону зарубежных спецслужб на моей памяти не было. Однажды в Киеве мы разбирались со случаем отказа вернуться из Швейцарии на родину разведчика ПГУ (он был женат на дочери видного работника ЦК КП Украины). Помню, что он выдвигал надуманный мотив предательства — нежелание жить в загрязненной чернобыльской зоне. Но таких «выдающихся» предателей, как Гордиевский или Воронцов, у нас в КГБ Украинской ССР не было. Это потом, уже после развала Советского Союза, сотрудник украинской спецслужбы выдавал всему миру материалы «прослушки» разговоров в кабинете самого президента незалежной Украины Л. Кучмы.

Чебриков образовал комиссию для разработки нового положения о КГБ СССР вместо действующего с 1959 года. Попытки подготовить проект обновленного положения об органах государственной безопасности страны предпринимались еще Андроповым, но не были доведены до логического конца. К этой актуальной проблеме вернулись в процессе проводимой политики перестройки и демократизации.

Под руководством Г. Агеева, первого заместителя председателя КГБ СССР, над этим основополагающим документом трудилась специальная группа в составе руководителей ведущих оперативных управлений, видных юристов и представителей чекистской науки. Окончательный вариант был вынесен для обсуждения на совещании руководства Комитета, являющемся своеобразным коллективным органом управления. Такое совещание именовалось «малой коллегией», где рассматривались наиболее важные текущие вопросы, зачастую самые деликатные, не подлежащие огласке на «большой коллегии» КГБ СССР. Круг участвующих в заседаниях сотрудников заранее определялся и строго ограничивался. В качестве первого заместителя начальника секретариата мне почти в течение трех лет довелось участвовать в работе совещаний руководства КГБ, так как в мои обязанности входило ведение протокола и формулировка принятых на совещании решений, которые утверждались председателем КГБ СССР. Такая функция была очень интересна и поучительна с точки зрения познания управленческой деятельности. Я мог видеть, как обсуждались и вырабатывались решения руководства по самым широким, специфическим и закрытым проблемам работы органов госбезопасности страны. Достаточно сказать, что на таких совещаниях рассматривались стратегические и перспективные проблемы, анализировались причины провалов ряда операций КГБ, вырабатывались соответствующие меры.

Когда на рассмотрение совещания руководства поступили материалы разработанного проекта Положения о КГБ СССР, мы с начальником секретариата КГБ СССР А. Бабушкиным продумали несколько замечаний, имевших концептуальный характер. В частности, предложили сделать этот документ гласным, открытым для общества, что выглядело для того времени революционной новинкой. В отличие от действующего Положения о КГБ СССР (1959 года) под грифом секретности «особая важность», предполагалось опубликовать содержание нового Положения

в печати, а также придать ему правовую основу путем объявления указом Президиума Верховного совета СССР. Надо отметить, что в тот период времени в документе с современных взглядов определялись функциональные задачи органов государственной безопасности, принципы их деятельности, открыто назывались агентурные и оперативно-технические средства, используемые органами в повседневной практике.

Перед совещанием наши предложения были доложены Чебрикову. Он подробно обсудил со мной высказанные замечания. Агеев после дискуссии попросил месяц для доработки проекта Положения о КГБ СССР. Резюме Чебрикова было для всех неожиданным: «Мы вдвоем с Голушко в недельный срок выработаем окончательную редакцию Положения о КГБ СССР». Он увлеченно занялся этой сложной работой, каждый абзац документа тщательно отрабатывался.

Новое Положение о КГБ СССР было направлено в Политбюро ЦК КПСС с приложением проекта указа председателя Президиума Верховного совета Громыко о введении его в действие путем официального опубликования в печати. Горбачев одобрил этот важный документ, определяющий юридический статус КГБ, и пообещал его принять на законодательном уровне после завершения работы ХIХ Всесоюзной партийной конференции КПСС. «Факт публикации в печати Положения о КГБ СССР будет свидетельством происходящих в стране демократических обновлений, которые затрагивают даже сферу государственной безопасности», — делился довольный Чебриков.

ХIХ Всесоюзная партийная конференция состоялась в 1988 году. Я был ее участником уже в составе украинской партийной делегации. Положение о КГБ СССР Горбачев, по словам Чебрикова, передал на рассмотрение Александру Яковлеву, «прорабу» перестройки, и оно… не увидело света. (В последующем, уже через годы, основное содержание статей этого Положения перешло в принятый в 1991 году закон «Об органах государственной безопасности в СССР». Виктор Михайлович тогда уже был уволен из органов госбезопасности и являлся секретарем ЦК КПСС.)

Принятие нового законодательства по важнейшим проблемам безопасности страны, как над этим ни бился Крючков, затягивалось. И такое положение продолжалось, несмотря на то что критики КГБ, в том числе отдельные народные депутаты СССР, выступали с резкими нападками на важный государственный орган, действующий без надлежащей правовой основы. Только 25 мая 1991 года Закон СССР «Об органах государственной безопасности в СССР» был введен в действие. Комитет госбезопасности по этому закону составлял единую централизованную систему, оставался центральным союзно-республиканским ведомством государственного управления.

До принятия этого закона правовое положение органов госбезопасности оставалось таким, что ставило современных чекистов в двойственное положение. Обозначилась явная правовая коллизия, когда, несмотря на изменение Конституции СССР, устранившее руководящую роль Коммунистической партии, Положение о Комитете государственной безопасности СССР, утвержденное в 1959 году ЦК КПСС и Советом министров СССР, юридически продолжало действовать. Оно отличалось особой, наивысшей степенью секретности. Согласно этому документу, органы государственной безопасности страны являлись «политическими органами, осуществляющими мероприятия Коммунистической партии и правительства по защите социалистического государства от посягательств со стороны внешних и внутренних врагов…».

Принятый в мае 1991 года Закон СССР об «Органах государственной безопасности в СССР» по уровню открытости и нормативному регулированию основных сторон деятельности не имел аналогов в мире — так широко и детально регламентировалась работа спецслужбы. Центр тяжести решения проблем государственной безопасности все больше перемещался в республики. А КГБ СССР направляет и контролирует деятельность органов госбезопасности союзных республик в решении вопросов, отнесенных к ведению центра и совместному ведению; издает приказы, инструкции и дает указания по этим вопросам, обязательные для исполнения в сфере госбезопасности.