В стране Гудка
Шрифт:
– Министру очень понравилось ваше выступление вчера в Среднем театре.
– Спасибо, – скромно ответил Сидор.
– Надо, чтобы и сегодня пароходные гудки прозвучали.
– Где же я их возьму, – растерялся Сидор.
– Ищите. «Это пожелание министра», —двусмысленно произнес господин и вышел из буфета.
– Кто это?
– Помощник министра. Мастерски играет на бильярде. Оттуда и попал в министерство, – отрекомендовал высокого Степан и пошел к стойке заказывать по второй. Они выпили за здоровье шефа.
– Где мне гудки взять, – вопросительно посмотрел на Степана
– Я что-нибудь придумаю. Здесь же река рядом, – успокоил его Степан. Они выпили еще по одной, за пароходы, и Степан отвел Сидора к конференц-залу, и велел ждать его здесь, а сам куда-то убежал.
Сидор заглянул, приоткрыл дверь и заглянул вовнутрь зала. Это было очень большое помещение со сценой, на которой стояли длинный стол президиума, обтянутый красной материей и трибуна со стеклянным графином. Сзади за президиумом, во все стену висела репродукция картины Айвазовского «Девятый вал».
– Все нормально, – подошел к нему сзади возбужденный Степан. – Договорился на реке с одним буксиром. Загудит. Я ему по телефону эсэмэску сброшу.
– Слушай, а если снова шампанское принесут, разбить. Там на сцене никакого бюста нет.
– А чей бюст нужен, – деловито спросил Степан.
– Айвазовского.
– Ладно. Жди здесь, что-нибудь придумаем, – и Степан побежал куда-то по коридору.
Через пятнадцать минут он вернулся, радостно потирая руки. – Все нормально. Бюст будет. Помощник министра уже отправил за шампанским. Как только привезут, начнем. Они спустились в буфет, и выпили за здоровье Айвазовского. Тут по громкой связи всех пригласили в конференц-зал.
– Тебе в президиум. Выступаешь третьим, после монгольского посла, – открывая дверь в зал, предупредил Степан.
– А причем здесь монгольский посол, – не понял Сидор.
– Я слышал, Айвазовский их любимый художник, – неуверенно, ответил Степан, и они вошли в уже заполненный людьми зал. В президиуме действительно сидело много людей восточной внешности. А сзади, за ними возвышался огромная голова бюста Ленина.
– Что-то не похож на Айвазовского, – с сомнением произнес Сидор. – Мне кажется это Ленин.
– Не нашли Айвазовского. А к Ленину у нас народ привык. Никто внимания даже не обратит. Главное, чтобы голова выдержал, – и Степан, подтолкнув Сидора в сторону президиума, пошел в конец зала искать себе место.
Первым выступил тот самый помощник министра. Он отчитался, сколько денег потратило министерство на организацию этой выставки. Сидор попробовал сложить цифры в уме, и у него получилось, что все картины Айвазовского не стоят и половины затрат на выставку. Потом вышел посол Монголии. Он сравнил Айвазовского с Чингисханом и сказал, что несколько улиц в Монголии уже собираются назвать его именем. На, что наш помощник, пообещал выбить еще денег из бюджета на гигантскую статую Айвазовского для Монголии, которую уже сделал скульптор Цинандали. Зал бурно зааплодировал, а монгольский посол даже прослезился.
Помощник министра рукой дал знак Сидору выходить на трибуну. Сидор, сначала поблагодарил монгольскую делегацию и рассказал немного о влиянии монгольской культуру на нашего мариниста. Также он отметил неизгладимый
– И вот уже время парусников давно ушло в прошлое, но девятый вал Айвазовского продолжает будоражить наши сердца. И уже современный океанский лайнер, носящий его имя, отдавая дань прославленному художнику, приветствует открытие сегодняшней выставки своим мощным пароходным гудком, – Сидор махнул рукой и в наступившей тишине с улицы раздался немного завывающий, противный гудок пароходного буксира.
В это время на сцену выбежал человек с бутылкой дорогого шампанского. Сидор, чтобы не вышло как со Станиславским, предложил помощнику министра разбить бутылку. Тот с неохотой согласился и под возглас Сидора: «Счастливого плавания!», забравшись на стул, врезал бутылкой Ильичу прямо в лоб, отчего бюст немного покачнулся, но устоял, а бутылка разбилась вдребезги. После торжественной части, народ в зале пошел на выставку, а президиум с монгольской делегацией поехали на банкет в ресторан Метрополь. Монголы оказались абсолютно вменяемые ребята. И как потом признался Сидору один их представитель, среди них никто толком ничего про Айвазовского не знает, а вот банкеты министерства культуры пользуются большой популярностью.
Часам к десяти Степан дал команду к отходу:
– Монголы крепкие ребята. Пока все не выпьют не разойдутся. Нам лучше сейчас уйти, – и он, прихватив два пакета с закусками и бутылками быстро пошел к выходу.
– Завтра к восьми, не опаздывай, – высаживая у метро Сидора и протягивая ему один пакет предупредил Степан. Они распрощались. Сидор доехал до своей стации и вышел наверх. Часы на столбе под фонарем показывали без пяти двенадцать. Редкие пассажиры спешили на последние электрички. Недалеко от входа стоял милицейский Уазик, рядом с которым курил вчерашний полицейский.
– Ну, что нашли дежурного, – остановился рядом с ним Сидор.
– Лучше бы не находили, – зло сплюнул на землю полицейский. – Стоял у здания правительства с плакатом «Требую свободу слова». Сразу в психушку и отвезли.
– Сочувствую, – произнес Сидор и порывшись, и достав из пакета большую бутылку коньяка, протянул полицейскому, – Вот возьмите, успокаивает нервы.
– А не будет потом, как с капитаном, – беря бутылку и разглядывая этикетку спросил полицейский.
– Это хороший коньяк. Монгольский.
– Не пробовал еще монгольского, – с уважением произнес полицейский, пряча бутылку под отворот куртки, – Тебя подвезти до дома?
– Нет, спасибо. Я прогуляюсь, проветрюсь.
Они попрощались за руки, как добрые знакомые и полицейский уехал, включив мигалку, а Сидор собрался было идти домой, но тут зазвонил телефон.
– Привет, это Степан, – раздался из трубки взволнованный голос, – звонили из министерства. Нас завтра вызывают в министерство к десяти. Я заеду за тобой. Какой адрес.