В стране мехов
Шрифт:
Джаспер Гобсон и его отважная спутница сознавали, какая опасность им угрожает. Утлый челн не способен был долго сопротивляться ударам валов. Он или будет разбит, или опрокинется. Жизнь тех, кто в нем находился, была во власти провидения.
Тем не менее ни лейтенант, ни миссис Полина Барнет не поддавались отчаянию. Крепко уцепившись за скамьи, с головы до ног окатываемые холодными волнами, насквозь пронизываемые ледяным ветром, вымокшие под дождем и снегом, они пристально всматривались в окружавший их туман. Земля совершенно исчезла из виду. На расстоянии одного кабельтова от лодки тучи и воды озера сливались в сплошную темную массу. Время от времени взоры путешественников вопросительно обращались на старого Нормана,
Но скоро ураган достиг такой силы, что управлять лодкой стало уже невозможно. Ударяясь носом о встречные валы, она неизбежно должна была разлететься в куски. Наружная обшивка уже местами отстала, и когда лодка всей тяжестью низвергалась с гребня волны в пучину, казалось, что больше ей уже не выплыть.
— И все же вперед! вперед! — бормотал старый моряк.
Повернув руль и отпустив шкот, он направил лодку прямо на юг. Парус мгновенно надулся, и суденышко помчалось с головокружительной быстротой. Но громадные валы, более подвижные, чем лодка, бежали еще скорее, и в этом заключалась главная опасность стремительного движения при попутном ветре. Потоки воды то и дело переливались через борт, и лодка уже не могла от «их спастись. Она наполнялась, и надо было все время вычерпывать воду, чтобы не пойти ко дну. Чем больше они приближались к середине озера и тем самым дальше удалялись от берегов, тем более бурными становились волны. Ураган бесновался на просторе, не встречая никаких преград — ни холмов, ни полосы леса, как то бывает на суше. Иногда в просветах, или, вернее, разрывах тумана, можно было различить огромные айсберги, которые, словно гигантские поплавки, неслись по волнам, как и лодка, гонимые к югу.
Было половина шестого. Норман и Джаспер Гобсон уже не могли определить ни расстояния, какое они проплыли, ни направления, в каком двигались. Лодка их больше не слушалась, она давно стала игрушкой волн.
В это мгновение в ста футах от кормы поднялся чудовищный вал, увенчанный ярким белым гребнем. Вся водная поверхность перед ним ушла вглубь, образовав зияющую пропасть. Мелкие промежуточные волны, раздавленные ветром, исчезли. В этой кипящей, все более углублявшейся пучине вода казалась черной. Лодку втягивало в эту бездну, и она опускалась все ниже и ниже. Гигантский вал приближался, вбирая в себя все ближние волны. Он уже настигал лодку, грозя раздавить ее. Норман, обернувшись, увидел надвигавшийся вал. Джаспер Гобсон и миссис Барнет тоже глядели на него расширенными от ужаса глазами и ждали, когда он на них обрушится, ибо избежать его они не могли!
И он обрушился с неслыханным грохотом и, разбившись, покрыл собой корму лодки. Страшный толчок потряс судно. Невольный крик вырвался из уст лейтенанта и его спутницы, погребенных под этой громадой воды. Им показалось, что лодка идет ко дну.
Однако она все же удержалась на поверхности, хотя и была на три четверти наполнена водой… но старый матрос исчез!
— Норман! — в отчаянии крикнул лейтенант.
Миссис Барнет оглянулась.
Джаспер Гобсон показал ей на опустевшую корму.
— Несчастный, — прошептала путешественница.
И оба вскочили, рискуя быть выброшенными за борт лодки, которую так и швыряло с гребня на гребень. Но они не увидели ничего. Ни крика, ни зова не донеслось до их слуха. Не показалось и тела среди белой пены… Старый моряк нашел свою смерть в волнах.
Миссис Барнет и Джаспер Гобсон опустились на скамьи. Они остались одни и теперь сами должны были заботиться о своем спасении. Но лейтенант, и его спутница не умели обращаться с лодкой, тем более при таких отчаянных обстоятельствах, когда с нею не смог бы справиться и опытный моряк. Волны играли суденышком, как щепкой. Натянутый парус мчал его неизвестно куда. Мог ли Джаспер Гобсон остановить этот стремительный бег?
Положение
— Мы пропали! — воскликнул лейтенант.
— Нет, мистер Гобсон, — ответила неустрашимая Полина Барнет. — Постараемся как-нибудь помочь себе, тогда нам поможет и небо!
Только теперь Джаспер Гобсон узнал настоящую цену женщине, с которой его столкнула судьба.
Прежде всего надо было вычерпать из лодки сильно утяжелявшую ее массу воды. Следующий вал наполнил бы ее до краев, и дно могло треснуть. Кроме того, освобожденная от воды лодка легче держалась бы на гребне волн и скорее могла бы уцелеть. Поэтому Джаспер Гобсон и миссис Барнет принялись быстро вычерпывать воду, которая, ударяясь о борт лодки, уже одним этим могла ее опрокинуть. Дело было нелегкое, так как волны поминутно перехлестывали через борт, и надо было работать черпаком, не переставая. Этим главным образом занималась путешественница. Лейтенант сел за руль и прилагал все усилия держать судно по ветру.
В довершение беды спустилась ночь или если не ночь, — в этих широтах и в это время года она длится всего несколько часов, — то во всяком случае все более и более сгущавшаяся тьма. Низкие тучи, сливаясь с туманом, образовали плотную пелену, сквозь которую едва пробивался рассеянный свет. В нескольких метрах от лодки нельзя было ничего разобрать, между тем если б она наскочила на блуждающую льдину, то тут же разлетелась бы в куски. Плавучие льдины могли появиться в любую минуту, и избежать их при этой скорости не было никакой возможности.
— Руль вам не повинуется, мистер Гобсон? — спросила, воспользовавшись кратким затишьем, миссис Барнет.
— Нет, сударыня, — ответил лейтенант, — и вы должны быть готовы ко всему.
— Я готова! — просто ответила мужественная женщина.
В ту же секунду послышался оглушительный, раздирающий уши треск. Под напором ветра парус лопнул и улетел, как белое облачко. Лодка, покорная набранной скорости, пронеслась еще немного, потом остановилась и забилась в волнах, как скорлупка. Джаспер Гобсон и миссис Барнет поняли, что наступает конец. Их сбросило со скамей и, раненных и ушибленных, с силой стало швырять по лодке. На борту не было ни куска полотна, который можно было бы натянуть вместо паруса. В потемках, под проливным дождем и снегом злосчастные путешественники едва различали друг друга. За воем бури они даже не слышали своих голосов. Так продолжалось около часа: каждую минуту они ждали гибели и поручили себя воле провидения, которое одно могло их спасти.
Как долго носились они по рассвирепевшим волнам, этого не могли бы сказать ни лейтенант Гобсон, ни миссис Полина Барнет. И вдруг оба почувствовали страшный толчок.
Лодка наскочила на огромный айсберг — гигантскую плавучую глыбу льда с крутыми и скользкими боками, за которые рука человека не могла бы ухватиться. От внезапного удара, отвратить который не было возможности, нос лодки расселся, и в нее потоками хлынула вода.
— Тонем! Тонем! — закричал Джаспер Гобсон.
Действительно, лодка быстро погружалась, и вода дошла уже до высоты скамей.
— Сударыня! Сударыня! — воскликнул лейтенант. — Я здесь… я вас… не покину!
— Нет, мистер Гобсон! — ответила миссис Полина Барнет. — Один — вы можете спастись… Со мной — вы погибнете! Оставьте меня! Оставьте!
— Никогда! — вскричал лейтенант.
Но едва он произнес это слово, как налетела новая волна, и лодка разом пошла ко дну.
Оба исчезли в водовороте, образовавшемся от стремительного погружения лодки. Несколько мгновений спустя они вновь показались на поверхности. Джаспер Гобсон изо всех сил работал одной рукой, а другой поддерживал свою спутницу. Но было очевидно, что его борьба с разъяренными волнами не может длиться долго и он погибнет вместе с той, кого хотел спасти.