В стране наших внуков
Шрифт:
На второй фотографии сверкала огромная статуя Гения Вечного мира, возвышавшаяся на дворце. Похожий на башню дворец с бесчисленными колоннами и окнами служил как бы цоколем для золотой статуи. Но и здесь золото потеряло свой блеск и потемнело от обжигающего и леденящего дыхания времени. Пора омолодить и эту статую! Автор статьи предлагает использовать Франин опыт. Далее автор писал, что в этой работе было бы целесообразно применить специально сконструированные для этого геликоптеры для чистильщиков и что таким образом отпала бы необходимость воздвигать леса,
— Ну, что ты на это скажешь, сынок?
У Франи заблестели глаза.
— Папа!
— Постой, я еще не кончил! Я уезжаю в Арктику. Не знаю, когда мы снова увидимся. Или, может быть, ты хотел бы поехать со мной?
Франя вытаращил глаза. Он пытался что-то сказать, но у него задрожал подбородок. Наконец он промямлил:
— Я… я не знаю. Я еще не пришел в себя от первого сообщения. Мне хотелось бы и то и другое — и вверх, и вдаль… В самом деле, я не знаю, на что решиться. Может быть…
— Я не настаиваю. Но год на севере тебя, несомненно, укрепил бы. Подумай об этом. У тебя есть время. Я уезжаю послезавтра…
Франя находился в нерешительности. Он полюбил свою работу, овладел ею в совершенстве. Как было бы замечательно вознести свои руки и орудия своего труда на такую высоту! Весь город будет на него смотреть. И что увидит? Маленьких мошек, летающих вокруг гигантского Гения с веткой мира в протянутой руке. Общими, незаметными, муравьиными усилиями Гений приобретет новое сияние и еще ярче засверкает над стобашенной Прагой!
— Нет работы хорошей или плохой, тяжелой или легкой, — говорил отец. Всякий труд почетен и делает честь человеку… Однако большая часть общества занята творческой работой. Это художники, ученые, изобретатели, новаторы, астрономы, аэронавты, конструкторы новых машин, исследователи, изыскатели, экспериментаторы. Своей работой они не только создают ценности и повышают благосостояние общества, но и приближают будущее. К работникам творческого труда принадлежат и изыскатели новых трудовых возможностей, ибо изобретать можно как машины, так и работу для них! Все эти люди работают для будущего. Однако естЬ и другие, которые обеспечивают победы работников творческого труда, поддерживают уже достигнутый уровень и стараются продлить существование мира. Они заботятся не только о материальном благополучии человека, но и о том, чтобы на земле, созданной для него, все было хорошо, чтобы былая краса мира не померкла и не потускнела от времени. Вот такие люди и возвращают гениям блеск золота…
К первой категории людей относится и Франин отец. Да и Франя сам, как поэт, по какому-то непостижимому капризу судьбы затрепыхался на мгновение среди них. Падая с этой высоты, он, как ему теперь казалось, ударился головой и сейчас чувствовал себя, как после болезни, и ни о чем не жалел…
А что представляет собой работа в Арктике? Он знал о ней только по рассказам и письмам отца, отдавал себе отчет, что она полна трудностей и опасностей, что человеческая рука до сих пор не подчинила себе полярные бури и морозы. Ведь его мать, Герой севера, погибла там,
Но зато это творческая работа! Определять и создавать Большую погоду на всем северном полушарии! Не только предвидеть и предсказывать, какая погода будет завтра, но точно знать это на весь год вперед!
— Все-таки, папа, — с тобой…
Не могло быть никаких сомнений, что Франя примет именно такое решение. Только было здесь одно «но»…
— Я знаком с девушкой, — сказал Фрапя озабоченно. — Не стану скрывать от тебя, я люблю ее больше всего на свете. Ее зовут Маргаритка.
— А она не поехала бы с нами? Спроси ее!
— С нами? — радостно воскликнул Франя. — Конечно, поехала бы!..
Франя вызвал голос Маргаритки, она ответила сразу же. А вскоре он увидел ее всю, как «на тарелке», во весь рост.
Она только что вернулась с работы, выкупалась и сейчас была в легком халатике. Волосы у нее еще не успели высохнуть.
Прежде чем подойти к экрану и показаться ей, Франя пригладил волосы перед зеркалом.
— Я как раз хотела тебя вызвать, — сказала она ему. — Ты опередил меня буквально па одну секунду. Я по лицу уже вижу, что ты знаешь, что ты уже прочел в «Вестнике». Я рада за тебя…
— А вторую фотографию, с потемневшим Гением, ты тоже видела?
— Да, да, видела и немного испугалась. Ну ничего! Я же знаю, тебя бесполезно отговаривать, полезай туда, раз ты считаешь, что без этого жить не можешь и что для смелых нет другой работы, требующей во сто раз больше смелости…
— Есть такая работа! — перебил ее Фрапя.
Слова сами, помимо его воли, сложились в эту крылатую фразу, настолько глубоко она врезалась в его память за время работы над скульптурой.
Франя стал с увлечением рассказывать Маргаритке об этой другой возможности, о том, как он представляет себе новую работу, и что от нее, от Маргаритки, зависит, чтобы эта возможность стала действительностью…
Когда он кончил, на несколько минут воцарилась тишина. Франя видел, что девушка слабо улыбается.
— Как ловко ты поймал меня! Ах ты какой! Что мне с тобой делать? Лети себе хоть на Млечный Путь, я заранее вижу, что тебя не удержать здесь. Но только один! Понимаешь? Я останусь здесь со своими бутербродами и соусами! Ни за что на свете я не откажусь от этой радости…
— Поедем! Поедем со мной, Маргаритка! — упрашивал ее Франя. — Если ты меня действительно любишь, ты должна ехать!
— Не проси напрасно! Я не поеду! Не потому, что боюсь, ты не думай!
— Тогда и я не поеду! Так и знай!
— Ты, Франя, поедешь! Ты должен ехать! Я не буду, не хочу и не могу тебя удерживать, потому что я люблю тебя. Не знаю, поймешь ли ты меня! С моей стороны это была бы трусость, помноженная на эгоизм, если бы я ради себя старалась тебя удержать. Обязательно поезжай! Мы будем переписываться, разговаривать на расстоянии. Сколько времени ты там пробудешь?
— Год!
— Ну, это можно выдержать! А, когда ты вернешься, опаленный морозами и снежными бурями, придешь ли ты ко мне согреться?