В стране слепых
Шрифт:
– …Просто я думаю, что не стоило вам так исчезать, не предупредив меня, – закончил Селкирк.
– Ах, вот что. А почему? – Кеннисон пристально поглядел на Селкирка и увидел, что в его прищуренных глазах появилось подозрение. Нервничает, не уверен в себе, раздражен. Кеннисон припомнил тот день, когда Селкирк впервые вошел к нему в кабинет с доказательствами его вины. «Я не собираюсь вас выдавать. Я хочу к вам присоединиться».
– Потому что мы с вами партнеры, – сказал Селкирк с высокомерной самонадеянностью. («Ничего себе партнер!») – Я помог вам, когда это вам понадобилось, и заслужил,
«То есть мог бы сказать, если бы захотел. Не слишком ты хитер, Алан».
– Это был ваш план, Алан, а не мои, – сказал Кеннисон.
– Но вы согласились. Сейчас уже поздно отступать.
Кеннисон пожал плечами.
– Я не собираюсь отступать. Только глупо было бы действовать очертя голову.
– Верно, – ответил Селкирк со снисходительной усмешкой. – Но тот, кто колеблется, теряет все.
– А следовательно, festina lente note 61 . Ну, хватит обмениваться избитыми истинами, Алан. Зачем я вам понадобился?
Note61
спеши медленно (лат.)
– Я хотел поговорить о вашем плане переноса базы данных.
Кеннисон вынул изо рта сигару и стряхнул пепел в пепельницу.
– А что такое? Вы нашли безопасное место, которым я мог бы воспользоваться, не рискуя подвергнуться ответному удару?
«Можете быть уверены, друг мой, я десять раз подумаю, прежде чем начну действовать по плану, который предложите вы. Скорее превратится в лед адское пламя». Он вспомнил, что Данте поместил в центре ада огромное замерзшее озеро, где заключены во льду те, кто предал своих благодетелей, и едва удержался, чтобы не рассмеяться.
Селкирк неуверенно взглянул на него.
– Я, кажется, нашел безопасное убежище. Там вы сможете не только не бояться ваших прежних сообщников, но и стать важной, влиятельной персоной.
– Что же это за убежище?
Селкирк сделал глубокий вдох и выпалил:
– Есть еще одно клиологическое общество, я обнаружил его следы. Это не Шестерка – оно в Европе.
– Ах, вот что? – Кеннисон поднял одну бровь.
– Вас это как будто не удивляет.
– А почему это должно меня удивить? Это математически неизбежно, раз уж такая возможность доказана в принципе. Может существовать даже не одно такое общество.
«Поводим у него перед носом наживкой».
– Очень возможно, – нехотя согласился Селкирк. – Я об этом как-то не думал.
«Что там мелькнуло у него в глазах? Не послышалось ли в его голосе колебание?» Кеннисон небрежно откинулся на спинку кресла.
– Продолжайте, – сказал он.
Селкирк кивнул.
– Понимаете, меня смущали кое-какие остаточные аномалии. Даже после того, как я учел наши собственные действия и те, что мы приписываем Шестерке, аномальных узлов все еще оставалось больше, чем можно объяснить случайностью.
– Гвозди от подковы, – рассеянно произнес Кеннисон. – Глория Беннет называет их «гвоздями от подковы». – Он заставил себя
– Нет. По двум причинам. Во-первых, никто их не искал. А во-вторых, пока действия Шестерки тоже числились среди остаточных аномалий, величина параметра Р преувеличивалась и поэтому…
– И поэтому преувеличивалась величина сигмы и ширина пространства сомнений. Не стоит углубляться в подробности, Алан, я ведь все это тоже проходил.
– Я хотел только сказать, что, когда разброс ошибки стал существенно меньше, эти аномалии вылезли наружу, как подводные камни во время отлива. Тогда я начал смотреть, какие из них имеют определенную направленность, а какие действительно случайны и нет ли у них общих признаков второго порядка.
– Очень разумно. И вы обнаружили, что некая существенная часть этих аномалий…
– …Европоцентрична, – ответил Селкирк. – То есть аномальные узлы вызваны событиями, происходившими в Европе. Если бы я взялся строить по этому поводу догадки, то я бы сказал, что европейцы занимаются этим так же давно, как и мы, и Шестерка.
«Если бы взялся строить догадки»?
– Понимаю. Но к чему это все? Какое отношение имеет эта европейская группа к нашим планам, касающимся базы данных? – «И почему из этого следует, что я могу стать важной, влиятельной персоной?»
Селкирк встал и принялся шагать взад и вперед по комнате. Кеннисон остался сидеть, глядя прямо перед собой, но внимательно следя за ним уголком глаза.
– Некоторые признаки указывают на то, что эти европейцы проникли в Северную Америку. Помните, что сказал нам тогда в пиццерии Кальдеро? Что один из документов в распечатке был написан по-французски? Так вот, мы знаем, что это не мы и не люди Кальдеро. А Шестерка – группа сугубо доморощенная, с какой стати она стала бы объясняться по-французски?
– В Квебеке французский – официальный язык. Но я понимаю, что вы хотите сказать. Продолжайте.
Селкирк потер подбородок рукой и начал переставлять с места на место графины на столе.
– Я подумал, что если эта банда хочет распространить свои действия на Северную Америку, то она может предоставить некоторые привилегии тому, у кого найдется уже готовая инфраструктура.
Кеннисон насторожился.
– Привилегии?
Селкирк повернулся к нему.
– Ну да, – сказал он оживленно. – Поставьте себя на их место. Допустим, вы собираетесь открыть свои филиалы по всему континенту и кто-то является к вам не только с готовой инфраструктурой, но и с обширной, подробной базой данных. Это сэкономит им много лет работы. Как бы вы поступили, если бы единственной альтернативой было начинать с нуля?
Кеннисон в последний раз затянулся сигарой и ткнул ее в пепельницу.
– Вы думаете, можно было бы рассчитывать на их благодарность? – Кеннисон всегда верил в благодарность. Он считал ее самой полезной из человеческих эмоций. – И вы полагаете, что, если бы я вступил в контакт с этими… Как они себя называют?
– Еще не знаю.
– Ах, вот как. В общем, если бы я вступил с ними в контакт, они могли бы взять меня к себе на работу? Каким-нибудь там руководителем филиала? – добавил он с кривой усмешкой.