В Стране Вечных Каникул
Шрифт:
– А почему ты так рано поднялся? – спросила мама.
– Сегодня очень уплотненный день, – ответил я словами, которые часто слышал от папы. – Я хочу успеть и в музей, и в Планетарий, и в цирк, и даже, может быть, на выставку мод.
– Молодец! – похвалила она. – Работяга!
Портфель распух, но он не казался мне в то утро тяжелым: я нес его так же легко и радостно, как носил раньше подарки с елочных праздников.
Идти в школу обычной дорогой я не решился: меня на перекрестке мог вновь окликнуть свистком милиционер, заколдованный
В утренних дворах было пусто. Только дворники сгребали снег в сугробы, словно все, соревнуясь друг с другом, лепили одни и те же белоснежные остроконечные башенки. А ледяные дорожки посыпали песком и солью.
«Зачем? – удивлялся я. – Ведь во дворах хозяйничают ребята, а они никогда не спотыкаются на ледяных дорожках, они так любят кататься по этим узким зеркальным островкам!»
И вот, наконец, я дошел до последних ворот, сквозь которые уже была видна наша школа… и на которых было написано: «Проход запрещен». Неужели специально для меня закрыли ворота?!
Где-то в углу двора одиноко приткнулась к стене автоматная будка, стекла которой заросли густым снежным мохом.
«А не набрать ли мне сейчас две двойки? – подумал я. – И потребовать, чтобы распахнулись ворота! Нет, пожалуй, не стоит. Лучше сам перелезу!» Я чувствовал, что в это утро «Стол заказов» работает против меня.
Лезть через ворога было очень трудно, потому что в руках у меня был портфель, туго набитый тетрадями и книжками. С одного валенка слетела галоша, и я понял, что это шутки Деда-Мороза. Вслед за галошей упал и валенок.
«Если даже вниз полетит и второй, – со злостью думал я, – прибегу в школу в одних носках. И просижу так в классе все пять уроков. До самого открытия кружка юнукров!» Но тут сзади раздался грубый голос:
– Русскому языку тебя, что ли, не учили? Читать не умеешь?
Русскому языку меня учили, хотя по этому предмету я никогда не имел больше тройки.
Обернувшись, я увидел усатого дворника в белом переднике.
– Я опаздываю в школу… Пустите! – умоляюще проговорил я, сидя на металлической перекладине ворот.
Но дворник, конечно, стал отвечать мне по шпаргалке Деда-Мороза. А может быть, это был сам Дед-Мороз, который оставил дома бороду и нацепил белый фартук.
– Если свалишься, кто отвечать будет?
– Если я свалюсь, так не к вам во двор… а на ту сторону. И ребята меня подберут.
– Брось валять дурака!
Отчаяние и решимость овладели мною. Я перебросил портфель через ворота, чтобы он не мешал мне. И полез дальше вверх, цепко хватаясь за металлические прутья, которые обжигали мои пальцы, вылезавшие наружу из дырявых перчаток.
Дворник хотел схватить меня, но руки у него были коротки или, вернее сказать, просто я залез уже слишком высоко. Добравшись до вершины, я приветливо помахал дворнику озябшей ногой, с которой
– Ушиблись, гражданин? – спросил он, почему-то обращаясь ко мне на «вы».
– Нет! Я побегу в школу…
– Ни в коем случае. Вы – пострадавший.
Наверно, Дед-Мороз заколдовал все наше отделение милиции!
– Вот нарушили порядок, полезли через ворота и пострадали.
– Мне совсем не больно.
– Не пререкайтесь! Сейчас приедет машина. И я вас отправлю.
– Куда? В отделение?
– Нет, на лечение, – не то в шутку, не то всерьез ответил он.
И тут же раздалась пронзительная, всегда сжимающая сердце сирена «скорой помощи». К нам подкатила машина с красными крестами на боках. Из кабины выскочила санитарка. Поверх шапки у нее был белый платок, тоже с красным крестом. Она склонилась над моей озябшей ногой:
– Бедный! Никак, обморозился!.. И ушибся?
Она осторожно натянула мне на ногу валенок, который подал ей дворник сквозь металлические прутья с той стороны ворот.
– Доставьте его в свое медицинское учреждение. Срочно! – сказал милиционер.
Они с санитаркой положили меня на носилки с колесиками и вкатили эти носилки внутрь машины. Санитарка уже не села к шоферу в кабину, а устроилась подле меня.
Вообще я очень любил, когда меня носили на носилках, как пострадавшего. Это бывало во время учебных воздушных тревог. Но ехать в настоящей карете «скорой помощи», в настоящее медицинское учреждение я не хотел.
– Портфельчик ваш? – спросил на прощание милиционер.
– Мой, – ответил я. Схватил портфель и прижал его к сердцу.
Машина дала пронзительный сигнал, и мы помчались.
– Тебе удобно? – спросила санитарка.
Голос ее показался мне очень знакомым. Я поднял глаза и увидел… кондукторшу из моего персонального троллейбуса. Да, да, это была она! Только без сумки с билетами, а с белой косынкой и красным крестом на голове.
– Вы-ы?.. – изумленно произнес я.
– Узнал, родимый?
– И кондукторша, и санитарка?..
– Что поделаешь: у нас в Стране Вечных Каникул было большое сокращение штатов. Теперь совмещаем профессии.
Сквозь маленькое окошко над головой я узнал затылок того самого водителя, который всегда крутил огромную баранку в кабине моего персонального троллейбуса. И он, значит, тоже обслуживал «скорую помощь» по совместительству.
Тем же самым ласковым голосом, каким она предлагала мне прогуливаться по троллейбусу с места на место, санитарка сказала: