В СТРАНЕ ВУЛКАНОВ. Путевые заметки на Яве 1893 года
Шрифт:
В Велтевредене много прекрасных зданий, большинство которых группируется вокруг двух больших площадей — Кенингсплайн и Ватерлооплайн [129] . Первый окружен четырьмя великолепными аллеями тамариндовых деревьев (Poinciana regia),образующими грациозную арку мелколиственной зелени, разнообразящуюся тут и там величавыми варингинами,этими характерными гигантами яванской флоры. Ватерлооплайн с двух сторон обстроен домами офицеров, а с третьей находится «Конкордиа», т. е. военный клуб и бывший дворец генерал-губернатора Дандельса, в котором помещаются теперь различные правительственные департаменты. Напротив дворца поставлена статуя Яна Питерсзоона Куна, основателя Нидерландской Ост-Индской империи (1619–1629 гг.). Посреди же Ватерлооплайна возвышается
129
Дословный перевод: Луг короля и Ватерлооский луг (Прим. О.А. Щербатовой).
130
Меестер Корнелис.
После чая мы поехали в Кенингсплайн, служащий модным местом вечерней прогулки. Вся Батавия здесь гуляла, не обременяясь излишними шляпами и перчатками, и даже многие мужчины ходили с непокрытыми головами. Обычай выходить после заката солнца без головного убора сначала поражает своей новизной, но, если вникнуть в причину его, то следует признать, что он весьма целесообразен, и действительно к чему согревать голову, защищая ее от солнца, которого уже нет? Другой обычай на Яве — отдавать визиты по вечерам, а не днем, также очень разумен. В тех случаях, когда в каком-либо доме принимают, портик или балкон ярко освещается, тем означая, что гости могут войти; если же света нет, то никто и не думает заходить, зная, что или хозяев нет дома, или что они желают остаться одни.
Из Кенингсплайна мы заехали в зоологический сад, весьма запущенный и бедный по количеству экземпляров: единственное исключение составляли обезьяны, которых было довольно много; из них одна, очень злая, все старалась выхватить у меня из рук зонтик. Когда же ей это не удалось, она, рассердившись, стала брызгать на меня из своей чашки водой.
Возвращаясь домой, мы любовались картинностью города: балконы и портики были освещены разноцветными фонарями и на них виднелись группы нарядно одетых дам и мужчин. Всюду сквозь листву деревьев блестели огни и во многих местах слышались звуки военной музыки; по улицам толпились туземцы и гуляли европейцы, все стремясь воспользоваться свежестью здешних чудных ночей.
Днем С. был у нашего консула, голландца по имени Бауд, принявшего его довольно недоверчиво и сухо, как будто подозревая, что С. выдает себя за кого-то другого; он, между прочим, очень удивленно сказал, что ничего не знал о нашем приезде. Когда же во время разговора С. случайно упомянул об имевшемся у него письме к генерал-губернатору, Бауд тотчас стал гораздо любезнее. Генерал-губернатор, как оказывается, живет в Бейтензорге, в нескольких часах отсюда по железной дороге. Хотя центр управления Нидерландской Индии находится в Батавии, но климат ее настолько нездоров, что все европейцы стараются приезжать сюда только на день, а вечером уезжают обратно в Бейтензорг, где их семейства постоянно пребывают.
Суббота 30 января, Бейтензорг. — Сегодня я испытала на себе все неудобства верандной жизни: ванные комнаты помещались в самом конце двора, и мне пришлось идти туда в утреннем костюме мимо веранд, где уже сидели многие жители гостиницы, пьющие утренний чай в самых легких одеяниях. Ванные комнаты на Яве, подобно пароходным, не имеют ванн: на каменном полу поставлена решетчатая доска, а рядом с ней огромный бак с водою, с небольшим лишь отверстием, вероятно из предосторожности, чтобы кто-нибудь по ошибке не выкупался бы в нем. Способ купанья обливаньем холодной водой отчасти освежает больше, чем окунание, но зато он медлен и скучен. Идя обратно после ванны, я застала уже всех мужчин на своих верандах с голыми ногами, перекинутыми через длинные ручки кресел. Как одна английская путешественница справедливо замечает: «Эта публичность домашней
131
Неглиже, домашнее одеяние ( фр.).
Большинство голландок на Яве носит малайский костюм, т. е. саронги баджу,первый состоит из куска материи аршина в два с половиною длины, сшитого вместе в ширину полотнища, на нем изображены цветы, животные, фантастические фигуры, иногда целые деревни с домами и сценами из обыденной жизни. У бедных классов саронгибывают полотняные, у более зажиточных же — из тонких легких материй. Саронгнадевается через голову в виде юбки и стягивается к переду, где из лишней материи образуют широкую складку; для удержания его на месте он в талииперетягивается шелковым поясом яркого цвета или жгутом с кистью. Сверху надевается баджу,широкая ночная кофточка из полотна или батиста, иногда украшенного кружевами. На босыеноги накидываются туфли, вышитые золотом или серебром. Мужчины носят просторную баджуи широкие пиджамы и в этом костюме ходят до полудня, показываясь всюду в нем без малейшего стеснения и лишь изредка надевая сверху шерстяную куртку. Дамы весь день не снимают саронг,и, хотя не принято вообще показываться гостям или вне дома в нем, но это правило редко соблюдается, и он заменяется европейским платьем только в течение нескольких часов вечером.
Для непривычного глаза подобная манера одеваться кажется не только странной, но даже и неприличной, а между тем голландцы поступают в гигиеническом отношении весьма разумно, согласуя свое одеяние с климатическими условиями, в которых им приходится жить; тем более, что такие кажущиеся мелочи, как форма одежды, имеют очень значительное влияние на здоровье, и наше европейское платье вовсе неподходяще к тропическим жарам. Дети, даже 13–14-летние, одеты еще более просто, чем взрослые, так как на них накинута лишь длинная ночная рубашка и, кажется, больше ничего; ноги, конечно, босые.
Туземцы, мужчины и женщины, носят также саронг,поверх которого первые надевают баджу,а вторые — кабайюили накидку, прикрепленную в талии булавкой и покрывающую почти весь саронг.Через левое плечо грациозно перекинут длинный шарф, называющийся слендангоми употребляющийся женщинами для ношения детей, а мужчинами во время работ в виде пояса. Женщины ходят с непокрытой головой, а мужчины обвивают вокруг нее квадратный кусок полотна, в виде тюрбана, а сверху надевают широкую грибообразную шляпу, сплетенную из соломы и затем выкрашенную и лакированную. Шляпы эти, различных величин, цветов и качеств, одни более простые, другие же украшенные золотыми узорами или золоченые, составляют отличительную черту малайского костюма и производят весьма комичное впечатление, в особенности при больших туземных сборищах.
В своем образе жизни голландцы также применились к местному климату: вставая рано, в пять или шесть часов утра, они до двенадцати гуляют, занимаются делами, посещают магазины; после завтрака, в двенадцать часов дня, все отдыхают, магазины запираются и в домах наступает сонное царство: никого не видно, ничего не слышно. Около четырех часов дня город просыпается, магазины вновь открываются, и жители, выкупавшись вторично, к пяти часам готовы, одетые в европейское платье, для вечерней прогулки, визитов и приемов.
Это разумное применение голландцев к обстановке, в которой они принуждены проводить иногда многие годы, составляет резкий контраст с привычками, при подобных же обстоятельствах, англичан, которые всюду, несмотря на различие климата, строго придерживаются своих национальных обычаев. В Индии, как и в Англии, они в самую жаркую пору дня облекаются в сюртук и цилиндр и отправляются с визитами; кому нужно бывать в магазинах, приходится посещать их также во время денного зноя, так как они открыты только от десяти часов утра до пяти вечера.