В страну волхвов

Скипа Нина

— Но, если ты — секретарь князя, то и ты тоже высокопоставленное лицо.

Милан улыбнулся и вздохнул.

— Я не секретарь князя, Янчи. Я секретарь Вацлава на это путешествие. А это две большие разницы. Меня брал на работу не князь Венцеслав, а Вацлав, как частное лицо.

Янош с недоумением посмотрел на Милана.

— А в чем разница?

— Видишь ли, князь — это лицо официальное. Ему не положено штрыбать где ни попадя в сомнительной компании, тем более, болтаться пешком по лесам и полям и лечить своих спутников более или менее нетрадиционными

методами. Князь — это общественный идеал. В Верхней Волыни — это идеальный ученый, который разбирается во всех науках и искусствах. И при этом, по-видимому, не ест, и тем более, не пьет. Я уж не говорю о более прозаических сторонах жизни. Недаром же Вацлав всю дорогу подчеркивает бытовые стороны своего существования! Это потому, что он тонко разбирается в данной ситуации и проводит четкую грань между князем и человеком.

— Ох, и договоришься же ты у меня.

— Терпи, Вацлав. Ты — князь, тебе это по чину положено.

Вацлав улыбнулся и вздохнул. Другого он от Милана и не ждал.

Глава 44

Домой

Утром Милан встал непривычно рано — было около семи утра. Он подумал, что будить спутников пока что не стоит и спустился вниз выпить чашечку чая и раздобыть свежий журнал. Конечно, можно было попросить принести все это в номер, но ему хотелось пройтись. В последнее время, благодаря своему начальнику он вел преимущественно ночной образ жизни, отсыпаясь днем, а вчера он весь день спал в карете, а потом еще и лег пораньше, чтобы отоспаться на просторе. Точнее на мягкой постели и чистых простынях. Так что уже к шести утра он начал ворочаться. Примерно к полседьмому он устал с собой бороться и отправился в душ. А сейчас его неудержимо тянуло на подвиги.

Милан не очень удивился, заметив в холле гостиницы Вацлава, разговаривающего с коридорным. Он подошел поближе.

— Итак, почтовая станция в тридцати километрах отсюда. Скажите, а на чем можно доехать до почтовой станции?

— От гостиницы ходит омнибус с остановками у всех постоялых дворов и проездов в Угорию и Верхнюю Волынь. Вы доедете часов за шесть.

— За шесть?

Вацлав задумался.

— А как часто ходят поезда?

— Каждый час.

Вацлав рассеяно огляделся и увидел подошедшего Милана.

— Привет. Знаешь, говорят, что на поезде можно проехать километров двести — двести пятьдесят в день. Отсюда до Вировитицы тысяча триста пятьдесят километров.

— Тысяча триста сорок семь, — уточнил коридорный.

— Так вот, — продолжал Вацлав. — Если проезжать километров по двести пятьдесят в день, то мы будем на месте, — маг задумался. — Через пять с половиной дней. А если чуть меньше, скажем по двести двадцать, то через шесть. На нашем же экипаже ехать две недели. Ну как, заманчиво?

— Даже очень. Ты же говоришь про восьмимерные поезда?

Вацлав кивнул.

— Всегда хотелось на них прокатиться.

— Мне тоже, — признался маг.

— А что мы будем делать с нашим экипажем? Или ты хочешь бросить здесь подарок Володимира?

— Нет,

Милан, это было бы просто неприлично. Мы, пожалуй, доедем на нашем экипаже до почтовой станции, а там заплатим до перегон экипажа до Вировитицы. Экипаж прибудет в Медвенку на неделю позже нас и все.

— Думаю, он приедет раньше. Ты подумал, как мы поедем от Вировитицы до Медвенки?

— Зачем? Обо всем подумали до нас. Или ты никогда не ездил на почтовых?

— Честно говоря, нет. Да я же нигде и не бывал, кроме Медвенки и Медвежки.

— И еще шести стран, — подсказал маг.

Милан засмеялся.

— До границы со Светлогорией мы ехали на случайном попутчике.

— Может и сейчас кто подвернется, — засмеялся Вацлав.

— Вряд ли. Слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой.

— Ладно, Милан. Ну как, едем?

— Конечно. Я мечтаю об этом уже полгода.

— Ну вот и отлично. Иди, буди наших засонь а я распоряжусь об экипаже и завтраке.

Выехать удалось через час. Еще через три часа, то есть около одиннадцати, верхневолынцы подъехали к просторному двухэтажному зданию. У крыльца здания стояли различного рода экипажи, напротив, у восьмимерной полосы была внушительного размера платформа. К ней вел подземный переход.

Вацлав поручил экипаж местному служащему и прошел внутрь гостиницы. Милан, Янош и Стас собрали вещи пошли следом за предводителем.

Они оказались в просторном холле, выполненном под зал ожидания. Здесь и там стояли скамьи, на которых пассажиры ожидали поезда, в глубине зала торчала буфетная стойка. Янош хоть и не был голоден, но подошел полюбопытствовать. Фруктовые соки, позавчерашние бутерброды, вареные яйца, вареная курица и пирожные, навевающие воспоминания о пищевых отравлениях. Янош подошел к Милану.

— Милан, а ты уверен, что нам надо спешить?

Милан оглядел зал ожидания, и дрогнувшим голосом сказал.

— Нет. Но Вацлав хочет поскорее попасть домой.

Он оглянулся, отыскивая мага, который прошел вперед и куда-то скрылся. Через несколько минут он увидел, как Вацлав вышел из какой-то двери и сказал:

— Пойдемте в наш экипаж, ребята. Там и поговорим.

Верхневолынцы с энтузиазмом вернулись в коляску. Вацлав остался стоять на дороге, опираясь о дверцу.

— Итак, господа, мы с вами видели гостиницу для путешественников, выбравшим для себя восьмимерные поезда. Мест на всех не хватает. Кто посостоятельнее — едет ночевать в гостиницу вроде той, где ночевали мы, только поближе и попроще. Оказывается, мы с вами облюбовали самые фешенебельные отели.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — отозвался Милан.

— Так вот, ребята, кому не хватает мест, или кто спешит — ночуют в зале ожидания.

— Спешит? — переспросил Милан.

— Да. Желающих много, поездов — мало. Поезда не были рассчитаны на такой пассажиропоток. Я, кстати, тоже не понимаю — и чего людям дома не сидится.

— Как тебе, например.

— Ну, я то по делу. Вы тоже. А остальные что делают?

— Ты не допускаешь, что у них тоже могут быть дела?