В страну Восточную придя
Шрифт:
Одним из рьяных сторонников закабаления Поднебесной иноземцами стал Кан Ю-вэй. Еще в двадцать первом году Гуансюя, когда Ли Хунчжан подписал в Симоносеки мирный договор с Японией, Кан Ю-вэй собирал подписи под петицией с требованием отказаться от мира. Но ведь тогда японцы поубивали бы значительно больше наших людей и захватили бы еще больше нашей земли! Кан Ю-вэй и его покровители - наставники императора министры Вэн Тун-хэ, Сунь Цзя-най и Вэнь Тин-ши для широкого распространения своих вредных идей и алчных пожеланий создали издательство, в котором печатали и затем раздавали придворной знати и чиновникам газету. Они
Но императрица Цыси твердо знает главный принцип правителя единовластие и никаких партий, никаких союзов. Столкнулись партия императора, желавшего наводнить страну иноземцами и идти по пути "революции Мэйдзи", и непреклонная императрицы, неспособная сохранить мир и спокойствие в Поднебесной, но желающая сохранить свою погрязшую в бездействии власть. Цыси узнала, что за ее спиной заговорщики уже пригласили в империю офицеров японского Генерального штаба и планируют ее убийство.
Пока партия императора сто дней издавала малозначительные указы, Цыси готовилась к решительному удару. И старый дракон оказался сильнее молодого. Верные императрице генералы разогнали партию реформ, а наиболее активные ее сторонники бежали из страны. Сам император Гуансюй заточен в крохотной каморке на одном из островков дворца-парка Ихэюань.
В чунь-фэнь - день весеннего равноденствия двадцать пятого года Гуансюя ( 1899 ) настоятельница монастыря позвала Жун Мэй к себе.
Жун Мэй вошла, трижды низко поклонилась и по знаку хозяйки присела у дверей на корточки.
– По моим наблюдениям, - обратилась к ней монахиня, - и по словам учителей, ты достаточно хорошо подготовлена во всех науках, которые у нас преподают. Готова ли ты отправиться в путь, чтобы самостоятельно браться за обучение; чувствуешь ли ты себя достаточно сильной, чтобы без сомнений и робости выполнить главное дело твоей жизни - поднимать знамя восстания против Цинов и иноземных дьяволов?
– Да, - твердо ответила Жун Мэй, - я готова.
– Тогда возвращайся в Цзин-чжоу-тин, к старому хушану Яню и займись созданием школ для подростков - мальчиков и девочек. В Ляодуне объявилось множество ло-ча - русских чертей. Они присвоили весь Ляодун и собираются строить туда железную дорогу. Помогай хушану Яню создать очаг восстания и будь готова по сигналу встать во главе его в Ляодуне. Янь уже стар, он будет тебе советчиком.
Ответной враждой отзовется вражда,
За обидой - чреда обид;
Зло и отмщение между собой
Единой связаны нитью. (Развеянные чары, стр.52)
Вернувшись в Цзин-чжоу-тин Жун Мэй сразу же принялась создавать школу общества Хун-дэн-чжао - "Света красного фонаря". По совету хушана Яня она объехала ближайшие городки и деревушки, собирая в школу девочек и мальчиков-подростков, стараясь найти подвижных и физически развитых. Не все родители отдавали детей, но, находясь, большей частью, в нищете, довольствовались несколькими связками монет и обещанием, что их ребенок в школе получит знания и со временем станет шаньша - учителем. Жун Мэй приглашала и самих родителей наведываться в школу, навещать детей, утешать истосковавшихся по дому, да и самим проникнуться светом учения монахов-даосов. Тем же упрямцам, которые не желали отдавать детей в руки незнакомцев, двое сопровождавших Жун Мэй крепких молодых парней грозили увесистыми
В деревушке Су-цзя-тунь, что в пяти ли от Цзин-чжоу-тина, Жун Мэй заняла большой дом, хорошо заплатив его хозяину, и, разместив отдельно мальчиков и девочек, принялась их обучать. Научив первую группу подростков гимнастике, частым земным поклонам, от которых на голове появлялась плешь, и заклинаниям, Жун Мэй распускала детей группами по трое-четверо, и они бродили из деревушки в деревушку, от городка к городку, собирали на перекрестках селян и горожан и распевали:
Европейцы на севере и на юге
Сильные волнения подняли.
Малые дети вступают в Общество Красного фонаря
Искренность сердца создает "Философский камень".
А чтобы местные власти или полиция не прогоняли детей, не мешали им собирать народ, для их защиты от миссионеров и китайцев, принявших чужеземную религию, с каждой группой детей шел парень с крепкой палкой. Он всегда сидел в сторонке и вмешивался лишь тогда, когда видел, что собравшийся народ не защищает подростков. Если охранник видел, что деревенский старшинка или полицейский слишком рьяно пытается выполнить свои обязанности, он с палкой бросался вперед и кричал, обращаясь к публике, Слушайте, слушайте, что поют дети! И подростки дружно принимались голосить:
Если я исполню свой сыновний долг,
То не устрашусь ни ружья, ни пушки!
Демоны и ангелы будут чтить меня,
И создастся великий путь достижения святости!
– и начинали с удвоенной энергией отвешивать земные поклоны, разбивая себе лбы до крови. Розовая пена пузырилась у них из губ, руки и ноги начинали непроизвольно дергаться, и возбужденные подростки совершали столь дикие телодвижения и прыжки, что люди, видя их святость, горячо вступались за них и прогоняли неразумных охранителей спокойствия и порядка.
А Жун Мэй снова и снова ездила по деревушкам и городишкам, снова и снова обучала подростков, и к осени сотни групп заполнили Южную Маньчжурию. Буквально в каждом населенном пункте люди только и обсуждали столь необъяснимое нашествие святых детей и уверовались, что сами боги вещают устами младенцев, сами боги призывают народ подняться на борьбу с засильем заморских варваров, за сохранение векового порядка и спокойствия духов усопших предков.
Вслед за детьми по деревушкам и городишкам бродили монахи-даосы, молились богу войны Гуанди и призывали народ вооружаться, учиться приемам рукопашного боя и быть готовым к яростной схватке за процветание Поднебесной.
И вот парни и молодые мужчины, юные девушки и женщины шли к кузням, несли связки монет и просили кузнецов выковать им мечи, и сабли, и длинные ножи, и наконечники к копьям, и насаживали их на длинные древки, оттачивали мотыги и лопаты, и привязывали медные гирьки к длинным шнуркам, и из буйволиных кож шили себе нагрудники и шапки, и закаливали тело в долгих физических упражнениях. А подростки распевали:
– И от одного фонарика
сгорают порой города.
И в луже огромные волны