В сундуке
Шрифт:
«Хорошо, что живем в своем доме»– подумала она с облегчением. Тут же, словно вторя ее мыслям, раздался ещё один громкий звук, похожий на тусклое лязгание старого металла. И в этот же момент кто-то прижался к ее ноге, а в области левой ягодицы запульсировала боль.
Снова взрыв в голове.
Она резко вскрикнула и задрала вверх руку в которой поблескивал сталью серебристый нож.
Но уже в следующее мгновение она ругала своего пятилетнего сына Мишу за дурацкую привычку кусаться, а нож с металлическим скрежетом ударился о стоящую на столе пустую тарелку
Отчитывая сына классической родительской заготовкой, ничего оригинального: «Так нельзя, мне больно, кусаются только злые собачки», Мила прислушивалась, бросая на дверь мелкие быстрые взгляды воришки– карманника.
Мужа не ощущалось.
Поссорились они еще неделю назад, и она не собиралась подходить к нему первая и заговаривать о каких-то бытовых глупостях, чтобы помириться, как это было раньше. Эта смс уже никак не вписывалась в рамки приличия.
Как он мог?
Как?
–Уже ничего не будет как раньше, вам конец…– снова раздался в голове все тот же ехидный, но уже более тихий голос.
В кухне светило солнце в окно, Мила нахмурилась. Даже оно оставило ее недовольной. Она хмурится и у нее теперь будут морщины на лбу!
Карниз был высоченным. Мила со своими метр шестьдесят пять на фоне этого окна, залитого светом, в нежно-кремовом трикотажном домашнем платье в пол, смотрелась фарфоровой статуэткой из бабушкиной коллекции «дамы на прогулке», только кружевного зонтика не хватало. На первый взгляд, эта задумка казалась невозможной.
Но разве женщину, которая что– то решила, остановит такая мелочь, как невозможное?
Мила взялась за дело.
Сцена 7. Райковский
Ее отважные попытки задернуть тяжелые, расшитые золотыми розами шторы, со стороны казались забавными. Так маленький ребёнок пытается дотянуться до вазы с конфетами, которую убрали на шкаф.
Райковский не спешил на помощь жене, потому как знал-только он сделает шаг ей навстречу, это будет расценено, как слабость. Простое, невинное желание помочь в бытовом вопросе, может превратиться чуть ли не в тему для диссертации по психологии отношений в браке под названием «Муж с поджатым хвостом или История Одного Подкаблучника».
Взвесив все «за» и «против», он бросил беглый взгляд на опасности, которые могли причинить супруге реальный вред. Не слишком скользкий пол, высота подоконника, расстояние до угла столешницы. Острый ум бизнесмена работал, как вечный швейцарский механизм. Быстро, четко, без лишней лирики и прочих подобных проволочек. Результат: вероятность опасности равна десяти процентам из ста. Если же он подойдет и поможет, вероятность того, что она почувствует над ним власть– девяносто девять и девять.
Ответ очевиден.
Вспомнилось, как она обычно смотрела на него еще несколько дней после таких историй.
Как на нищего или калеку.
Его передернуло.
Сколько все это длится? Да, неделя как раз сегодня. Эта холодная война могла бы войти в историю,
Райковский снова невесело усмехнулся.
Пакеты бренькнули пластмассово-стеклянным содержимым о каменную столешницу.
Он знал, что Мила ничего не приготовит.
Ну вот и отлично. На кухонном столе лежал натюрморт из разряда «неопознанное нечто», но выглядело это все, надо сказать, достаточно аппетитно, даже красиво. Кто это будет раскладывать по тарелкам, придавая изысканной пище изысканный вид, его интересовало не больше, чем то, есть ли у мышей мигрень. Он и так сделал практически невозможное-проснулся в воскресенье раньше десяти утра и поехал покупать еду для ее гостей.
И неплохо было бы сходить в душ, ему было очень жарко в холодной кухне эти 15 минут. В кармане тихонько пискнул мессенджер. Райковский достал смартфон и уже через пару секунд его тело совершало привычные, автоматические движения по изученному за неделю маршруту: коридор, лестница вниз, ступеньки, кабинет. Сознание же с удовольствием нырнуло в яркий, струящийся радостной феерией виртуальный мир, где его ждали красивые лица, комплименты, огромные букеты пестрых цветов, дальние путешествия, смешные видео, лайки, подтянутые красивые женщины, у которых не бывает плохого настроения.
И котики… почему у них нет Котика ?
Сцена 8.
Мила вздрогнула от звука за спиной. Райковский. Спина стала негнущейся, как гипсокартонная перегородка между кухней и комнатой для гостей, которую они придумали в прошлом году. Руки продолжали глупо двигать шторы, расшитые золотыми розами.
Туда-сюда. Туда-сюда.
Хорошая Мила очень хотела, чтобы муж подошел под предлогом помочь и они, может, помирились бы. И это все закончилось бы, наконец. Плохая Мила ждала, когда он подойдет, чтобы сказать, что сама прекрасно со всем справится и со злорадной гордостью попросит не мешать.
И внизу, в районе желудка, под ложечкой, защекочет сладкое чувство собственного превосходства. Мурашки побежали по телу от приятных воспоминаний. Она любила это чувство, когда Райковский, этот уверенный в себе, красивый, успешный мужчина, предмет зависти абсолютно всех знакомых дамочек и девочек, подходил к ней после ссор с виноватым видом. Подходил, даже когда она была виновата. Он нуждался в ней, в той свободе, которую она ему давала. Наступая собственной гордости на горло.
Это и есть любовь.
Жертва, принесенная во имя другого.
Белая голубка шумно приземлилась на козырек с той стороны высокого светлого окна. Мила, продолжая стоять на высоком табурете, прикоснулась к стеклу и легонько постучала по стеклу.
Сзади раздалось приглушенное «динь -динь». Телефон Райковского.
И снова волна злости.
И словно подтверждая эту злость, за спиной хлопнула дверь. Черная рука обиды сжала сердце.
Не подошел…не помог…
А она очень даже могла и поскользнуться, и упасть, и удариться головой об .. обо что нибудь!