В свете старого софита
Шрифт:
Но зато, но зато!… в издательстве оказалась шикарная библиотека, а в ней – полное собрание сочинений Паустовского!
И я тут же взяла «Золотую розу» – и впилась в неё, как страдающий анемией, впивается в хрустящее зелёное яблоко… О, как меня поразила история парижского мусорщика, который в течение многих лет собирал золотые крупицы, точнее – золотую пыль, чтобы потом отлить из неё ЗОЛОТУЮ РОЗУ! И подарить её любимой женщине. Но не для того, чтобы получить что-то взамен, нет. Он хотел, чтобы эта роза принесла
Но Паустовский подарил эту розу – всем нам. Эта книга – о самом главном – о творчестве. О том, что в каждом дне есть эти золотые песчинки, пылинки, рассеянные в серых буднях…
В книге много историй и сюжетов – как в розе лепестков. И все они о том, как рождаются книги. О том, как в каждом жизненном сюжете увидеть СМЫСЛ. О том, что и боль, и страдание, и безответная любовь, – преображённые творческой силой, – превращаются в СВЕТ и КРАСОТУ.
И каждому из нас нужно собирать крупинки для СВОЕЙ золотой розы…
Письма от отца: зовёт меня в гости, зовёт меня жить к себе… Хотелось бы увидеться. Хотелось бы увидеть Одессу, море, бабушку и дедушку, сестёр…
– Мама, я хочу съездить в гости к отцу.
– К какому отцу?
– К папе Серёже. Я его нашла.
– Где?
– В Одессе. Он зовёт меня в гости.
– Зачем тебе это? Вы же, по сути, не знакомы.
– Вот я и хочу познакомиться.
– Я не могу тебе дать ответ так сразу.
На следующий день:
– Фёдор сказал: если ты поедешь к отцу, он уйдёт из семьи.
– Какая же тут связь, мама?
– Ну, как ты не понимаешь? Ты оскорбила его!
– Чем? Тем, что хочу увидеть своего отца?
– Да! Фёдор тебя воспитывал столько лет!
– Воспитывал?… – я чуть не расхохоталась.
– Да, воспитывал! Как умел, так и воспитывал! А думаешь, с тобой легко? Ты ведь у нас – не подарок!
– Ах, не подарок?…
– Да, не подарок! С тобой с ума можно сойти иногда!
– Ну, так и отпустите меня к отцу! И не будете больше сходить со мной с ума! И живите своей жизнью! Своей! А я не буду вам мешать!
– Я же тебе сказала: Фёдор уйдёт, если ты уедешь туда. Он этого не потерпит.
Мама начинает рыдать… Сквозь слёзы:
– Ты росла без отца… Думаешь, мне было легко?… И ты что, хочешь, чтобы и Маринка росла без отца? Ты хочешь оставить свою сестру без отца?!
– Нет, мама. Не хочу.
К отцу я не поехала.
Я в то время верила, что Фёдор может выполнить свою угрозу. Но теперь, по прошествии многих лет, понимаю, что это был чистый шантаж. И мне бесконечно жаль, что я поддалась на него.
Таким образом, из моей жизни было вычеркнуто ещё много лет, которые я могла бы наполнить общением с отцом. Но – увы! – этого не случилось…
Более того: я уничтожила письма отца (как когда-то свою повесть о нём). Потому что мне негде их было спрятать. И у меня не было ни одной подруги в этом огромном городе, кому я могла бы доверить свою драгоценность. И я доверила её – огню… огонь был надёжным товарищем, он умел хранить тайны лучше, чем кто-либо другой.
…Но где-то в вечности
А эта вечность на самом деле не «где-то» – а в моём сердце.
…Пять утра… дождь… темень…
…мокрый троллейбус… проходная… чёрный халат…
…цех, грохот станков…
…считаю бумагу…
Мои бедные руки изрезаны, как бритвой. На них уже нет живого места…
Итак, в Одессу я не поехала. И вряд ли в ближайшее время поеду.
Переписка, так бурно начавшись, постепенно затухает… Я не очень умею писать письма. Отец, видимо, тоже. Я не знаю, о чём ему ещё написать. Не о домашних же ссорах? Не об этой же маете? Зачем ему морочить голову? Всё равно он ничем мне не поможет из своего прекрасного далека… Да и вообще – разве один человек может помочь другому понять, зачем тот мается в этой жизни? Зачем я появилась на свет? Какой в этом во всём смысл? Не для того же я родилась, чтобы сидеть в этом пыльном цеху и считать бумагу. Да, я мечтаю о Литературном институте, мне хочется писать. Но вот этой осенью мне писать почти не о чем… За долгие месяцы в Москве я написала всего несколько стихотворений.
В степях ветра настоены на солнечной тоске… Падут дожди со стонами на улицу Массне… За изгородью каменной колышутся сады. Дома как будто канули в апрельский плеск воды… Уходит город в дымные холмы – и там светло… Живу пока – без имени в пристанище ветров…Это – про городок в степи, в котором я жила ещё недавно. Хотя там не было никакой улицы Массне, я её придумала…
…Пять утра, за окном – густая осенняя тьма…
…чашка крепкого кофе, в доме все ещё спят…
… а я выхожу в сырость и тьму…
Вот я и не поехала к отцу, я поддалась на гнусный шантаж, я еду на дурацкую работу, я искала весь август, и ничего лучшего не нашла, я искала сама не знаю что, а Фёдор наезжал на меня каждый вечер, и особенно в выходные, я и раньше не любила выходные, а теперь их просто возненавидела. Фёдор хотел, чтобы я уехала. Наверное, оно было бы и лучше, но я почему-то не уезжала, а можно было бы вернуться к бабушке на Философскую улицу – и жизнь моя сложилась бы совершенно по-другому. Это была бы другая жизнь. Теперь, спустя много лет, я это отчётливо вижу. А тогда я этого ещё не могла увидеть. Но – чувствовала: я должна быть здесь. Уехать – значит, пойти против судьбы. Поэтому надо терпеть. Претерпевать. Наезды. Нападки. Крики. Упрёки: не такая, как все, всё не как у людей, все дети – как дети, и только ты одна… такая… не подарок… наказание господне…