В тебе моя жизнь...
Шрифт:
Оказалось, что опасалась Марина зря. На следующий день никто из молодых людей не отменил ни одного визита, а Жюли прибыла в сопровождении своей компаньонки, старой и полуглухой тетки, сразу же после полудня, чего бы ей никогда не позволили родители, будь хоть малейший намек на скандал.
— Доброе утро, дорогая, — она чмокнула Марину в щеку и совсем не грациозно плюхнулась на диван. — Как у тебя сегодня настроение? Расположена на разговор?
— Если снова будешь читать нотации, cherie, то уволь. Я уже наслушалась их за последние годы достаточно, — девушка разлила чай по чашкам и предложила одну из них тетке Юленьки. — К тому же ты была права — князь ведет
В это время раздался стук в дверь, и в комнату вошел Игнатий, старший лакей дома Софьи Александровны.
— Покорнейше прошу, что прерываю, барышня. Букет доставили. Прикажете принять?
— Букет? — переспросила удивленная Марина и в растерянности посмотрела на Юлю. Заинтригованная, та сразу же кивнула. — Неси.
Спустя несколько минут, в течение которых девушки гадали, кто даритель цветов, один из лакеев внес роскошный букет разноцветных красочных цветов, распространяющих дивный аромат. Как только его поставили на столик, Марина подскочила к нему и достала карточку. Прочитав имя отправителя, она в изумлении замерла.
— Кто это? — Юля не удержалась, подбежала к подруге и заглянула в визитку. — О Боже! О Боже мой!
От ее вскрика вздрогнула тетушка, до этого мирно попивающая чай со сдобными булочками, и Юля поспешила успокоить ее:
— Все хорошо, тетушка. Извини, что напугала тебя, — Затем она полушепотом обратилась к Марине. — Никогда не думала, что он способен на такое. Что бы это значило?
Марина в очередной раз перечитала написанное на карточке:
«Милостивейшая сударыня, прошу принять нижайшие извинения за мое поведение нынче вечером на балу. Поверьте, я не имел намерения обидеть вас, и если сделал это, то по досадному недоразумению. Теперь я понимаю, как глубоко заблуждался, принимая вас за ту, кем вы не являетесь на самом деле. Надеюсь, эти цветы, а также то, что вы найдете внутри букета, сгладят то неприятное впечатление обо мне, что у вас сложилось. С искренними пожеланиями, князь Сергей Кириллович Загорский».
— Что там может быть еще? — Юля опустила руку вглубь букета и достала маленькую коробочку. — Боже, что это? Он тебе уже дарит подарки?
— Не говори глупостей, он прекрасно понимает, что мы сразу же отошлем его подарок обратно, — Марина говорила эти слова, а сердце ее замирало в предвкушении.
— Открывай же, не томи, — Юленька потрясла подругу за руку. — Я скорее умру от любопытства, видимо, прежде чем ты решишься.
Марина не стала дольше оттягивать и одним быстрым движением открыла коробочку.
— Сережка? Почему одна? — застыла в недоумении Юленька, а Марина только радостно рассмеялась, извлекая из коробочки украшение. Потом она наклонилась к букету и вдохнула аромат цветов. Голова ее кружилась, но вовсе не от запахов, исходящих от букета. Ее принц оказался настоящим!
Этим своим извинением Сергей, сам того не желая, окончательно влюбил в себя Марину. Теперь объект ее грез воплотился в реальности. Слепая в своем чувстве, она сознательно не хотела видеть в князе плохое. Для нее он был тем самым принцем на белом коне, о котором мечтает любая девушка.
Словно сама судьба решила вмешаться в ход событий и часто сталкивала их на приемах и балах. Всякий раз при этом Марина старалась держаться поближе к князю Загорскому, лишь бы лучше видеть его и слышать его голос. Это было довольно трудно — он редко оставался в зале, предпочитая
— Это ненадолго, что он так часто выходит в свет, — говорила Юля подружке. — Просто из шалопаев сейчас в городе только Загорский да Paul. Вот ему ничего и не остается, как посещать те места, что и граф. Вот скоро вернется в страну граф Воронин. Вот тогда князь и носа не покажет на все эти балы и вечера, так нелюбимые шалопаями «рассадники невест».
— О Боже, что за выражения, Жюли, — притворно ужаснулась Марина и улыбнулась, прикрывая губы веером. — Что за шалопаи? Какое-то общество?
— Да, общество бездельников и бузотеров, — усмехнулась Юля. — Никакое это не общество, просто компания друзей-собутыльников, дружных со времен Лицея. Ох, и шибко они шалят, когда вместе собираются, судя по слухам…
После того, как наступил Великий пост, и по обыкновению шумная светская жизнь замерла на несколько недель, Марина стала видеться с князем в доме у Юленьки, куда Загорский приезжал с визитом вместе с графом Арсеньевым. Они пили чай и беседовали, часто музицировали или играли в шутливые карточные игры под неусыпным надзором матери Юлии или ее престарелой тетушки. Эти моменты были особо дороги Марине, ведь в эти минуты Сергей принадлежал только ей.
— Мы вас, ангелы земные, так склоним к пороку, — усмехался Сергей, а Павел Арсеньев, шутя, грозил ему пальцем.
Одним днем, когда Сергей сидел за роялем и наигрывал легкую мелодию, а Павел обсуждал с матерью Юлии приготовления к венчанию, которое должно было состояться этой весной, подруги сидели у окна и разбирали нитки для вышивания. Внезапно Юлия тихо проговорила:
— Не смотри на него так.
Марина вздрогнула от неожиданности и перевела взгляд на подругу.
— Как?
— Так, словно ты умираешь от жажды, а он — драгоценный глоток воды, — Юленька вздохнула и положила ладонь на руку Марины. — И я сильно опасаюсь, что не только я заметила это. Ты ведь знаешь, пойдут сплетни — не оберешься беды. Я понимаю тебя, душенька, но это… это все так безнадежно. Ты отвадила от себя почти всех своих поклонников. Что ты будешь делать дальше?
Марина помолчала мгновение, а потом вновь вернулась к работе.
— Я не знаю, Жюли. Не дави на меня, пожалуйста, довольно с меня маменьки с ее наставлениями. Если бы не Софья Александровна, давно бы перессорились с ней, право слово. Я…
— Барышни, позвольте прервать вашу столь милую беседу, — окликнул их от рояля Загорский. — Дело в том, что я тут обнаружил премиленькую вещицу, принадлежащую одной из вас.
Он поднял руку, и девушки увидели, что он держит в руке альбом, до этого момента лежащий на рояле.
— Ах, Марина Александровна, я читаю вас, как открытую книгу. Судя по вашему румянцу, это ваш. Вы позволите? — получив легкий смущенный кивок, Загорский открыл первую страницу. — Боже мой, какие рифмы! Какие стансы! А вы коварная покорительница сердец юных представителей бомонда, Марина Александровна. Сколько же тут излияний разбитых сердец! — князь шутливо погрозил ей пальцем, и Марина покраснела пуще прежнего. Весь ее альбом был исписан признаниями и комплиментами ее поклонников, возомнивших себя непризнанными поэтами. Там было довольно много стихов с такими наипростейшими рифмами или вовсе без оных, что не могло не позабавить такого человека, как Загорский. Марина поняла это по тону его голоса, и ей стало неловко за свой альбом.