В тебе
Шрифт:
Мысленные просьбы остановится, перетекли в жалкие хриплые стоны от обжигающих волн, что накатывали изнутри. Умом я хотела выбраться, но тело вновь предавало.
– Кхм-кхм, – раздалось сбоку. – Эд, я всё понимаю, но, кажется, твоя ведьма принесла некрономикон.
Огненный замер, разорвав безумный поцелуй, чуть отстранился и посмотрел мне в глаза горящим взглядом.
– Зачем?
– Сделка, – проговариваю едва дыша. – Мы отдадим их всё, в обмен на некоторые условия.
Огненный прищурился и чуть склонил голову, пытаясь понять, что я имею в
– Я парламентёр ковена. Мне нужно попасть к вашему Владыке и найти компромисс относительно текущей ситуации. Вы пошли в наступление, а мы на грани, чтобы не дать отпор.
– Ты моя ведьма! – процедил Эдлад.
Я закусила губу, неожиданно почувствовав, как накатывают слёзы. Не знаю, что это. Я хотела сказать, что хочу быть только его, но…
– У вас моя мать, которая оказалась без защиты собственного Владыки. В данных условиях, Эдлад, я лишь пешка в руках Кейсертана.
Он смотрел на меня несколько долгих секунд, но так, будто и не видел вовсе, а затем усмехнулся своим мыслям.
– Твоя мать в полной безопасности, наслаждается уединением с охранником. И что? Он хочет, чтобы его вытащили? Ты? – и я не успела ответить, он выпустил меня из объятий, достал из кармана маленькую металлическую коробочку, расписанную узорами, и подбросил её в воздух.
Странные предмет застыл на уровне моих глаз и пополз кровавой дымкой, из центра которой мерцал яркий слепящий свет. Эдлад ухватил и косо взгляну, проверяя мою реакцию. Надо признать на тот момент я настороженно следила за коробочкой, которая через секунду взорвалась и отбросила нас взрывной волной. Мой крик так и застыл в горле, потому что следующим что я увидела, это была уже знакомая мне столица, закованная во льды.
– Сколько артефактов Лафкравта у вас есть? – спросил огненный, накидывая свой пиджак на мои плечи.
Я кивнула благодарно, потому что здесь действительно было безумно холодно. Демон же обнял за плечи, теснее прижав к себе.
– Все семь.
Об условиях я, конечно, не стала бы говорить ему, но что-то мне подсказывает, что он в этом и не нуждается. В смысле, он догадывается, что именно мы предложим для решения проблемы.
Когда мы добрались до нужного здания, я была готова расцеловать любой обогреватель, что первым окажется на моём пути. Жутки озноб и горло снова очень сильно схватило. Да так, что я и говорить-то с трудом могла.
– Что не так? – хмурится демон, когда в лифте я хватаюсь за шею.
Ощущение, что кто-то проткнул её колом или спицей, выбивают почву из-под ног.
– Ещё с первого приезда сюда, жутко болит горло.
– А-а-а, ну понятно, – усмехнулся рядом стоящий Сэн. – Ошейник жмёт.
– Что? – этот вопрос мы с огненным задали одновременно.
– Ты на первой линии силы, Эд – начал он пояснять. – Когда привязываешь к себе ведьму, в неподчинении она хорошо чувствует себя только в условиях отдалённости от источника, либо принимая решение прогнуться. На данный момент мы в относительной близости твоего источника, – он перевёл взгляд на меня и добавил – И она
– Бред! – не соглашаюсь я. – Это просто простуда. В ковене у меня были те же симптомы.
Сэнтарион поднял руки в капитулирующем жесте.
– Возможно, ты права и просто простыла, но что-то я не припомню, чтобы ведь болели.
Огненный перевёл задумчивый взгляд на меня и смотрел весь путь наверх, а когда дверь открылась, дождался, пока Сэн покинет кабину лифта, обхватил пальцами мой подбородок и вынудил смотреть в глаза.
– Что? – не поняла его манёвра.
– Мы сейчас кое-что попробуем, Алиса. Ты должна честно ответить на вопрос поняла?
– Ты сбежала от меня, чтобы спасти свою жизнь, или потому что не можешь находиться рядом со мной?
Я смотрела на него и честно призналась перед собой, что несмотря на собственное сопротивление перед ним, несмотря на прошлое, в котором были страх, угрозы и насилие. Несмотря на его вечную манеру главенствовать, я всё же лучше чувствовала себя рядом с ним, чем без него.
Поэтому я просто ответила так, как посчитала нужным:
– Я скучала.
Уголки губ Эдлада дрогнули в улыбке.
– Это не тот ответ, которого я ожидал услышать. Давай ещё честнее.
– Хочешь, чтобы я в любви призналась? – удивлённо вскидываю бровь. – А сам-то любишь? – горло снова схватывает, и я морщусь.
Да, в эту игру можно вдвоём играть и перебрасывать первое признание, как мячик для пинг-понга.
– Люблю? Я не знаю, что это, – усмехнулся невесело. – Но девочка моя, за эти два адски длинных дня, я понял, что без тебя дышать не могу.
Я смотрела в его чёрные глаза, в которых так привычно тлели угольки и понимала, что он не врёт. Потому что и сама испытываю то же самое. Просто за всё время, что находилась рядом с ним и в ковене, я старалась отгородиться, не думать, не вспоминать. Но всё равно, когда закрывала глаза по ночам, чувствовала сосущую пустоту, которая голодным зверем царапала меня изнутри.
– И ты не злился, когда я сбежала? – тихо спросила я, пытаясь понять.
– Нет. Я всё знал и думал, что на расстоянии ты поймёшь, что сбегать от меня бессмысленно. Всё равно бы нашёл, забрал, – он скользнул пальцами по моей щеке к уху, а затем привычно в волосы и притянул к себе, но не для того, чтобы поцеловать, а прижать к груди, в которой мощно колотилось его сердце. – И эти чувства для меня новы. Всё, что раньше испытывал – это агрессия по любому поводу и желание затащить тебя в постель и никому не отдавать.
– А сейчас?
– После ритуала подчинения они трансформировались в более глубокие. Желание защищать, оберегать от всего, что, так или иначе, может влиять на твоё настроение. Я бы сказал, что стал мягче в отношении тебя.
Я подняла голову и посмотрела в его глаза.
– Я тоже изменилась. Но ещё с той поры, как…
– Я знаю.
Вздохнула. Разговор, конечно, вышел душевный, но мы так и не поговорили о том, что будет дальше. С другой стороны, даже для выяснения отношений сейчас не время.