В теле дрища в военной школе аристо 2

Борзов Андрей

В его плече и бедре торчало по алмазному шипу с растрескавшимися краями. Эти шипы выдернуло из ран телекинезом, и они со звоном разлетелись в стороны. Пламя схлынуло, оставив тёмную фигуру. Его будто совершенно не тревожили глубокие раны.

«Монстр», — Крис невольно отступил на шаг. Он больше не мог использовать алмазную клетку сегодня: это заклинание давало слишком сильную нагрузку. Но тут же подавил свой страх: он не мог сдаться, такого варианта для него просто не было.

Потянув на себя энергию из артефакта Алмазовых, Крис сформировал сотни алмазных лезвий для следующей атаки.

* * *

Мияко* — —

От японского (mi) «красивый», (ya) «ночь» и (ko) «ребенок»

Глава 54

Это было близко. Алмазные лезвия почти проткнули меня насквозь, пока я, ломая их защиту откачиванием магии, раскалял саму структуру клетки и лезвий. В теории сжигание алмаза выглядело намного проще, чем на практике.

Телекинезом я выдернул шипы из плеча и бедра — мне пришлось пропустить несколько, чтобы сосредоточить защиту на жизненно важных местах и оставить энергию на прорыв. Раны тут же стали затягиваться, а с интерфейса исчезли тревожные предупреждения. Костюм тоже самовосстанавливался.

Хотя для прорыва пришлось использовать пять кристаллов жизни, от быстрого поглощения которых появились неприятные ощущения во внутренней энергии, из этого противостояния я вышел с прибылью: моё понимание огня в экстремальных условиях достигло нового уровня.

Искры, оставшиеся от сгорающих алмазов, оседали. Сквозь их пелену я увидел императора — тот отступил на шаг, прежде чем над ним начали формироваться сотни алмазных лезвий для атаки на меня. Но что меня удивило, так это исходившее от императора ощущение страха.

Он боялся.

Я на ускорении бросился вперёд: преодолеть разделяющее нас расстояние, пока алмазные лезвия ещё формируются, смешивая их строй и заставляя все эти штуки сталкиваться друг с другом при изменении курса. Сталкивающиеся лезвия звенели и обрушивались за моей спиной, разбивая пол. Сверкающие брызги летели во все стороны, и среди них множились огромные фигуры.

Император снова разделялся, но в этот раз в одной из фигур я ощущал страх. Этот страх выдавал настоящего императора. Помогая себе телекинезом, я резко сменил курс и бросился на него. Лезвия, чуть запаздывая, ударяли в пол за моей спиной, почти задевали пятки. Из-за страха император управлял ими не так хорошо, как мог бы в спокойном состоянии.

Три двойника бросились мне наперерез, закрывая собой императора, но я вскинул руку, выстраивая перед ним стену огня. После клетки это получилось удивительно легко и прямо на ходу.

А стеной телекинеза я ударил двойников, чтобы отбросить со своего пути. Но три массивные фигуры, проехавшись на полметра назад, удержали мой удар телекинезом. Я мгновенно создал огненный меч с шипом и ринулся в обход. Эти двойники подавляли размером, вызывая инстинктивное желание отступить от громил и зависть к телам, так напоминавшим моё прошлое. Но я не позволил эмоциям взять вверх, и когда они уже решили, что я попытаюсь их миновать, я резко полоснул мечом по ближайшему двойнику.

Ко мне уже спешили остальные, а один своим телом проложил императору путь сквозь огненную стену.

Он что, сбежать решил? Я не мог ему такого позволить.

Следующий двойник, стоило вогнать в него меч и через него потянуть энергию, рассыпался на осколки. Но этих двойников вокруг становилось всё больше, они заслоняли собой зал. Казалось, они затопчут меня одной только массой.

Окружённый со всех сторон, я выпустил пламя. Оно стремительно раскалялось, сменяя цвет с оранжевого на белый. Одного огня было недостаточно для разрушения этой алмазной магии, но оно закрывало двойникам обзор. Присев, я ударил сквозь огненный барьер. Алмазные кулаки пробились сквозь него сверху, но я уже нырнул вперёд, погружая меч в одну из огромных ног. И как только я вытянул достаточно магии, двойник начал вспыхивать, словно гигантский бенгальский огонь. И сгорать он начал быстрее, чем лезвия в алмазной клетке — похоже, он был намного слабее той ультимативной техники. Под прикрытием вспышек я проскочил между ног следующего двойника и вбил меч ему под рёбра, распространяя своё пламя вокруг.

Ударить, вытянуть магию, позволяя двойнику вспыхнуть, увернуться от атак, снова распространяя огонь — я метался между этих гигантов, используя разницу в наших размерах. Так же как прежде я использовал свои выдающиеся габариты для подавления противников, так теперь я пользовался гибкостью и меньшим размером, чтобы ускользать от врагов и уничтожать их в стремительном цикле ударов, поглощения и уворотов. Вертясь вокруг этих громил юлой, я больше не завидовал большим габаритам императора: моё новое тело тоже прекрасно для боя. От ярких вспышек горящих алмазов меня защищал шлем костюма, но, входя в раж, я всё больше ориентировался не на зрение, а на сам огонь. Я стал осязать через него…

Но когда это ощущение просветления в использовании огня как продолжения себя почти достигло пика, я внезапно обнаружил, что двойников больше не осталось. Только ярко сгорающие осколки усыпали пол вокруг меня.

Мне даже не пришлось оглядываться по сторонам, чтобы найти императора — его выдал усилившийся страх. Он стоял возле закрытых дверей тронного зала, и воздух вокруг него мерцал, словно там кружила алмазная крошка. Если быть точным — алмазная пыль, создающая иллюзии.

Во время подготовки информация была и по этой технике. Она не была атакующей и требовала некоторое время на реализацию, но на определённой площади могла материализоваться. На весь тронный зал не хватит, но несколько десятков квадратных метров закрыть способна.

— Бесполезно, — предупредил я сразу. — Ты не скроешься от меня за иллюзиями.

Пространство вокруг исказилось, внезапно превращаясь в зеркальный лабиринт, от которого мельтешило в глазах. Зеркала двигались, отражая углы, сгибы и наши фигуры. Рваный ритм этих изменений кружил голову, нагоняя тошноту.

— Не поможет, — я взмахнул рукой, распространяя вокруг языки пламени и закрывая глаза.

Я ощущал присутствие императора по его страху, и ощущал пространство вокруг своим огнём. Языки пламени наткнулись на материализованную иллюзию, скрывающую за собой императора.