В теле дрища в военной школе аристо 2
Шрифт:
И начали мы с дыхательных практик и медитации.
Глаза Сато горели огнём. Мои, как я чувствовал, тоже, но благодаря успокаивающему дыханию и медитации глаза горели без вреда для них. На остальном теле пламя уже погасло, повинуясь моему желанию.
И всё же мне казалось, что Сато недоволен. Он этого прямо не говорил, его дыхание почти не изменилось, но я был уверен — что-то идёт не так.
Наконец, Сато признался:
— Я не могу понять твою силу. — Он впервые явно нахмурился, подбирая
— Возможно, дело в присутствии других стихий.
Кивнув, Сато поднялся и подошёл к стене. Нажал на рычаг. Под скрежет металла из пола вылезли три десятка тренировочных манекена. Это простое и совершенно естественное по исполнению действие показало, что Сато бывал здесь ранее и осведомлён о работе неочевидных механизмов.
Вернувшись ко мне, он сформировал на ладони сгусток огня, позволил мне его рассмотреть и швырнул в манекен. Того сразу объяло пламенем. А Сато приказал:
— Попробуй повторить.
Я обратился к источнику, и на ладони поднялся столб огня. Но нужен был шар. Я подумал немного и скорее рефлекторно, чем осознанно, вплёл в огонь телекинез, быстро придавая огню нужную форму.
Сгусток получился что надо, как Сато показал. Я повторил его движение, но сгусток вместо того, чтобы послушно улететь в манекен, вдруг резко выкачал энергию из источника и развернулся в огненный конус, расплавив сразу треть манекенов. Хорошо ещё, я с краю ударил, а если бы в центр, то их бы вовсе не осталось.
Потребление магии было столь мощным, что я поспешил перекрыть подачу. Конус угас, оставив после себя похожие на растаявшие эскимо палки с остатками манекенов.
Я посмотрел на Сато, Сато посмотрел на меня.
— Ну… в принципе, — он посмотрел на мою руку, потом на оплавленные остатки и на опалённый лично им манекен. — Учитывая обстоятельства, для первого раза неплохо. А теперь попробуй помягче. Более точечно.
Кивнув, я попытался. Сначала проанализировал всё произошедшее, каждое ощущение. Затем стал повторять, но таким образом, чтобы энергия не хлынула из источника, а поступала медленнее. Форму я по-прежнему придавал телекинезом — так было проще, получалось сразу и отнимало меньше сил, чем попытки вылепить форму пламени исключительно на основе понимания стихии.
Поупражнявшись под пристальными взглядами Сато и остальных теней, я после нескольких неудачных попыток, закончившихся выплесками конусов и столбов огня, я внезапно получил огненную плеть, полностью повторяющую форму моего телекинетического манипулятора.
И этот плотно сплетённый с телекинезом огонь двигался так же покорно, как щупы телекинеза, которыми я умел очень хорошо управлять.
Немного обрадованный тем, что у меня, наконец, получилось так хорошо, я захлестнул плетью мишень. Детали стали оплавляться, стекая по металлическому каркасу и сгорая под витками плотного огня, но сама плеть держалась.
Я несколько раз дёрнул рукой, проверяя её крепкость — она почти
— Что-то не так? — спросил я.
— Ты очень быстро учишься. Превращение стихии в предметы такой плотности требуют очень высокого уровня владения. Если в твоей силе я не сомневался, то… на самом деле мы не думали, что ты дойдёшь до этой стадии освоения стихии, собирались ограничиться огненными шарами и покровами. И… Я не встречал людей, которые могли бы сделать из огня плеть.
Он выставил руку в сторону, и в его руке из пламени сформировался меч, очень похожий на настоящую катану с причудливой подсветкой.
— Повтори, — снова велел Сато. — Плеть неожиданна и хороша, но ею невозможно орудовать в узком коридоре. Ты должен освоить меч и огненные кулаки. Это твой минимум.
Я снова обратился с огню, вытягивая его из руки и формируя телекинезом. Получившийся меч был не так изящен, как у Сато, но это не повлияло на его свойства — манекенов он резал и плавил только так.
Следующим заданием были огненные кулаки. С ними пришлось немного повозиться, потому что они в своей структуре значительно отличались от щупов телекинеза, и я поломал голову, прежде чем слить эти две стихии.
А затем Сато задал мне огненный покров, и он потребовал намного больше концентрации, чтобы сделать его безопасным для моей собственной кожи. Здесь мне действительно пришлось проникнуться стихией, иначе это заняло бы слишком много щупов, которые в бою могли пригодиться для другого.
И только освоив покров истинно огнемагическим способом, я смог сформировать более ровный меч.
От этого чёткого в своей форме оружия исходил испепеляющий жар. Я словно держал настоящий меч. Очень мощный, он не обладал самым ценным свойством, которое имело моё другое воплощённое оружие — шипы.
Шипы пробивали магические щиты, а этому мечу для такого недоставало силы.
И это очень печально, потому что в остальном он был очень хорош. Несколько раз взмахнув им, я подумал, что не стоит себя ограничивать. Если одно моё воплощённое оружие способно пробивать щиты, значит, и другое в теории может, если правильно смешать их друг с другом, как я сделал это с огнём и телекинезом.
Так что я стал думать и пытаться.
Сато не мешал моим упражнениям, тихо медитировал поближе к охране и представителю кланового совета. А я тренировался снова и снова.
И только час неудачных попыток спустя я понял, что шипы и огонь так просто не смешать. Поразмыслив ещё немного, я добавил к этому всему ещё и телекинез, который хорошо показал себя во взаимодействии с огнём.
Попробовав так и эдак, я, наконец, смог интегрировать в усиленный телекинезом меч энергетический канал, позволявший разрушать энергетические щиты и укреплённые материалы.