В теле пацана
Шрифт:
Мало того, что досталось хилое тело, так ещё и член всё никак не желает вставать.
Недавно поинтересовался, почему у этих девиц волосы светло — зелёные да фиолетовые. Оказывается, это не краска. А вот брови они в тёмный подкрашивают, чтобы уж совсем не выглядело, будто с болота химических отходов сбежали. Из отдельных горных племён обе. Причём в прошлом противоборствующих. А ныне просто нищенствующих на фоне господ. В городе на них смотрят, как на прокажённых, а за стенами опасаются. Хороши во служении, пытаются прокормить свои семьи, что в далёких деревнях, являясь чуть ли
Служанки мои из угнетённых народов, очень хорошо держатся. Возможно, мы им уже давным — давно семья. Или они ждут случая отомстить. Кто их знает…
Короче, хватит думать об этих бабах. Подумаем о других.
Приступаю к приёму пищи, вонзаюсь злобно в кусок мяса. То ли курица, то ли индейка. Проваренное всё. Кусок в горло не лезет, спасает компот из яблок. Хочу свиные рёбрышки с придорожной таверны! Кулинария последних дней и близко не стояла.
Злюсь, лорды активно готовятся к балу, подгоняют костюмы, делают причёски, макияж и маникюр с педикюром! А я полдня уже просидел без дела, теряя драгоценное время.
Ну, где ты, Ольви, когда так нужна!
Подкрепился, сидя на кровати, пробую колдовать драгоценности — самое универсальное, что могу продать здесь без лишних вопросов, как мне видится. Первое, что смог представить, это свою серебряную цепочку, которую носил, пока мама золотую не подарила.
Явил без труда. И она оказалась значительно толще моих местных оберегов. Принялся за более сложные вещи, которые видел лишь мельком. Блёстки вызвал всех цветов, зароились, мои хорошие, на обеих ладонях. Попытался вспомнить эпизод, как рассматривал витрины, закрыл глаза. Странно, что память о прошлой жизни такая ясная, как будто отрывки фильма смотрю. Куда внимание, там и фокус, остальное в тумане или размыто. Под стеклом выложены цепочки разных плетений, серьги с каменьями всяких цветов, кольца такие — сякие, перстни… Помню, целую подушку крупных мужских перстней продавщица достала из — под стекла показать. Заведомо знал, что не куплю себе ничего. Просто интересно стало, какие бывают. И сколько стоят. Трогал мерил штук пять…
В какой — то момент закружилась голова до тошноты, и в груди задавило. Испугался, открыв глаза. И в этот же миг, как маленькие вспышки, над ладонями появились всякие побрякушки и посыпались мне на руки и кровать дождём! Погремели немного, и наступила тишина.
Сердце долбит в уши, трепыхается бедное, слабость во всём теле, вот — вот описаюсь от ощущения недержания, ведёт на бок завалиться. Да плевать, падаю в подушку, попутно отметив, что на кровати добра, будто ювелирный магазин ограбил.
Лежу полудохлый, паники нет. Чую, что понемногу прихожу в норму, тлеющая боль в груди уходит. Чувствую кулон Ольви нагрет до едва терпимого. Вскоре шевелить пальцами рук уже могу… Минут через двадцать пришёл в себя, нащупываю изделия, рассматриваю, лёжа. И диву даюсь. Похоже, моя теория не совсем верна. Вещи не мои, большую часть не помню, и уж точно не представлял их полноценные образы перед перемещением.
Хрень какая — то.
Поднялся,
В самый неожиданный момент в дверь постучали!
Рванул к кровати уже бодрее, подскреб всё в одну кучу, прикрыл углом покрывала. Никто не должен видеть этого добра в таком количестве, иначе возникнут вопросы.
— Да, да! — Отозвался, присев рядом.
Вошла Мия, чтобы забрать посуду.
Хлопочет, поглядывая подозрительно. На поднос ставит и к кровати дёргается, вероятно, с намерением покрывало поправить.
— Нет! — Вскрикиваю.
Замирает, смотрит непонимающим взглядом.
— Я всего лишь хочу выровнять покрывало, — раздаётся с обидой.
— Спасибо, так сойдёт, — отвечаю невозмутимо.
Отвернулась, сжав губы, забрала поднос с посудой и вышла, не проронив ни слова. Ну, точно обиделась.
Снова выхожу на балкон подышать. Воздуха в комнате не хватает, душит меня что — то. Под небосводом полегче. Прихожу в себя в два раза быстрее, а может просто пища частично переварившись, наконец, отдаёт энергию.
Цвета от города вновь кажутся слишком насыщенными, некомфортно глазу. Будто я только из своего мира прилетел. Вот же меня прошибло… небо голубое, словно океан. Парит в нём нечто огромное. Снова дракон!
Как странно, уже второго вижу. Хотя Ангелина уверяла, что это редкое явление. Любопытства ради метнулся за биноклем. А дракон, как чувствует, ещё приблизился! Первый просто пролетал, а этот круги наворачивает.
Навскидку, над стеной городской кружит. На высоте в километр — могу предположить, не зная его размеров.
Бинокль вскидываю! Затаив дыхание, через оптику смотрю. И где? На небе нет ориентиров, поэтому чуток потерялся. До стены опустил взор. А на ней людишки бегают, как ошпаренные. Дракону дивятся? Или испугались?
Вверх веду. Ага, вижу! Парит бардового цвета красавец, чешуйки поблёскивают на солнышке, крылья перепончатые развернул мощные, хвост стрелой, башка с рогами вперёд устремлена. Пытаюсь всадника высмотреть, настраивая резкость. И, как по заказу, дракон кренится так, что наездника в седле становится ещё лучше видно. Да практически вид сверху. Если он человек, то, судя по масштабам, дракон действительно с целый пассажирский самолёт! У всадника коричневый плащ развивается, сам за поводья держится: просвет мелькает, верёвку видно.
Ого, волосы рассмотрел. А у него они золотые с отблеском красного, длинные, развиваются по ветру, что пламя. Может девушка? Возможно, но не факт. Здесь и мужики волосы распускают, что бабы. И всё же слишком шикарна грива. Девушка, небось.
Сердце ахает, когда всадник голову поднимает!! Лицо слишком мизерное, не разглядеть. И на нём вдруг сверкнуло два кругляшка! Словно блики от стекла или оптики.
Точно оптики!!
Холодеет в груди мгновенно от мысли страшной! Резко назад подаюсь и сажусь с разворота, прячась под каменными перилами. Он заметил меня?! Понял, что я смотрю?! Ведь прямо в меня смотрели его окуляры. Мамочки!!