В теле пацана

Павлов Игорь Васильевич

А мне совсем не хочется, чтобы она увидела присохшую сперму. Девочка взрослая, всё сразу поймёт.

— Камин разожги посильнее, — добавил уже менее нервозно и стал сам снимать одежду, пропитанную сладко — мерзким запахом Шейлы.

Содрал с себя всё полностью и, дождавшись огня, без всяких сомнений кинул одежду с бельём в камин.

— Ой, и зачем?! — Ахнула служанка. — Он же много дон стоит! Как теперь мы?!

Рванула вызволять, но я придержал. Голый дохлый, но всё ещё опасный недоносок. Который совершенно не

стесняется этой девушки. Ведь она мне, как мамка.

А её трясёт всю.

— Что такое?

— За утерю вещей лорда с нас спрашивают, — едва ли не захныкала.

Отвечать не стал. Вынул из — под кровати один из украденных камзолов, вручил.

— Под кроватью ещё десять таких же и в шкафу битком, — прокомментировал. — Всё? Успокоилась?

Пока Элиза тупит, пребывая в шоке, я в ванную ложусь отмокать.

— Маленький лорд, откуда всё это?

Вместо ответа я погружаюсь в воду полностью. Убейте меня…

Уже ко времени выхода служанка пытается впарить мне очередной праздничный костюм. А вместо этого я напяливаю ночную рубашку, что до пят. И залезаю обратно в постель.

Уговоры не действуют, и она начинает плакать. Не выдерживая никаких соплей, выгоняю её нахрен из покоев. И пригрозив страже проклятыми рудниками, закрываю на щеколду дверь. Становится тихо и спокойно. А вскоре приходит умиротворение.

Поклевав немного из тарелки, я снова ложусь в кровать. Тело болит от плясок, душа — от разочарований.

Поздним вечером никто не беспокоит. Знаю, всем и так хорошо, есть я, нет меня. И спасибо, что не трогают.

Праздник уже должен быть в разгаре.

Когда у края кровати снизу высунулась чёрная морда, я даже вскрикнул! Лежал себе, медитируя на стену. И вдруг вылезло чудо. Я даже не услышал, как Ешшунора прокралась. Единственное существо, которое рад видеть.

— Не пугайся, мы же друзья… — заявляет ласково.

— От неожиданности просто, — оправдываюсь.

— Кто обидел Кристиана? — Спрашивает вдруг деловито, продолжая таращиться на меня из — под кровати. На башке перья мелкие чёрные, как раз для пуховой подушки подойдут. Глазами хлопает гарпия, ещё и коготки на покрывале.

— Всё — то ты чуешь, — улыбаюсь ей грустно.

— Только скажи где искать, — скалится.

— Ты всё равно не справишься с ней, — отвечаю на выдохе, вспоминая, что в день встречи Шейла в боевой экипировке состояла в ближайшей охране Ханы, а значит, совсем не проста.

— Ценой жизни справлюсь, — заявляет гарпия решительно.

— И зачем? — Горькая усмешка. — Моя обида не стоит твоей жизни.

— Ты ценишь мою жизнь? — Удивилась Ешшунора, немного помолчав.

— Конечно, — отвечаю, не раздумывая.

— Но ведь для людей я — чудовище.

Самокритично. Улыбаюсь ей, ты моя орлица.

— Люди сами в душе чудовища, — говорю ей. — Тогда как некоторые чудовища в душе люди.

Ешшунора подняла когтистую

лапу и давай меня по волосам гладить. Аккуратно, с нежностью, стараясь не зацепить.

Разнежила меня, задобрила.

— Ты, наверное, за пивком пришла, — шепчу в полудрёме.

— Ешшуноре стыдно просить, — отвечает виновато, продолжая наглаживать мою шевелюру.

— Ничего такого, — встрепенулся я.

— Нет нужны, Кристиан, — продолжает проявлять вежливость гарпия.

Глаза её неожиданно чернеют. Убрав лапу, она смотрит на меня тревожно.

— Вебисида здесь, надо бежать, — шепчет и срывается.

Едва улавливаю её движение. Слишком быстрая, слишком тихая. Через секунду всколыхнулась занавеска, заслоняющая дверь на балкон.

Пришлось вставать. Дверь на щеколде. Эта дура дёрнет, и не заметив, поломает мне замок.

Стук в дверь. Встаю, иду открывать. Действительно Вебисида в вечернем платье, на этот раз тёмно — зелёного цвета с золотыми узорчиками. Грудь стянута тканью, соски торчат с кольцами. Всё проступает. Пришла без оружия, значит, не по душу моей птички.

— Крис, тебя там обыскались, — выдаёт с порога уже пьяненькая. — Но я по другому поводу. И не говори мне, что у тебя пойло кончилось.

— Сколько надо? — Спрашиваю вымученно.

— А сколько есть? Я готова заплатить любую цену, — заявляет воительница.

— А сколько ты мне уже должна? — Ехидничаю.

Задумалась.

— Дон пятьсот полагаю, — выдаёт. — Но часть выжрал твой Деодор, на него половину вешай.

— Да шучу я, — отмахиваюсь и отступаю. — Просто когда — нибудь я попрошу тебя об услуге.

— Всё, что угодно, Крис, — отвечает с серьёзным видом. — Разве что на бесчестие пойти не готова. И Деодора тоже не убью, даже не проси.

— Договорились, — бросаю.

Руку тянет.

Секунды две стою в ступоре. Договор что ли?

Принимаю, жмёт сильно, аж косточки мои хрустят. Отпускает с улыбкой лёгкой. Вид у неё конечно… пьяная. Хоть сиськи проси показать. Не откажет.

К шкафу подхожу. Колдую литровые бутылки. На пятой в груди заболело. Ну — с, что смог.

Взял всё в охапку и кото — людке вручил. Вебисида в восторге.

— Не разбить бы по дороге сие сокровище, — комментирует и к стражнику: — Эй, плюгавый, со мной пойдёшь.

— Не велено пост покидать, — ворчит в ответ, но неуверенно.

— С разбитым лицом всё велено, поверь, — бросает воительница с усмешкой, а дальше мне заговорщически: — как тебе наша принцесска?

— Какая? — Недоумеваю.

— Нелли Восьмой коготь, она дочь Узимира, — отвечает. — Ты присмотрись, к концу бала наверняка король спросит, готов аль не готов.

— Чего?!

— Не чего, а к чему, — ехидничает. — Ты как девочка, гарпия тебя раздери! К помолвке конечно. Её ж для тебя и привели. Ты давай, действуй. А то уведут. У тебя ж ещё четыре брата.