В тени богов. Императоры в мировой истории
Шрифт:
Я изучаю разные аспекты императорской монархии на протяжении большей части своей научной карьеры. И даже с учетом этого размах и сложность моей книги делают работу над ней настоящим испытанием. В этой главе я пытаюсь провести читателя по огромному и хитросплетенному ландшафту. К счастью, на этом ландшафте немало общих элементов. Императоры часто сталкивались с похожими проблемами. Они часто применяли сравнимые средства и тактики для достижения своих целей. Всех их сдерживали серьезные и порой типичные ограничения. Самые очевидные из них – внешние: несовременные коммуникации, а также могущество других держав и интересы различных сил внутри государства. Были и внутренние ограничения, включая личные ценности и интеллектуальные горизонты императора. Далее я познакомлю читателя с ключевыми темами книги, к которым относятся жизненный цикл человека, динамика семейной политики, роль женщин, проблема престолонаследия и подготовка наследников.
Объединяющей темой в этой книге служит и лидерство. У императоров лидерство обычно проявлялось во множестве ипостасей. В разной степени и разных комбинациях императоры могли быть священными символами, военачальниками, политическими лидерами,
В императоре соединялись четыре ключевых элемента. Во-первых, он был человеком – в подавляющем большинстве случаев мужчиной. Во-вторых, он был лидером. В-третьих, он был наследственным монархом. В-четвертых, он правил империей. В этой книге, особенно в биографических заметках об императорах, все четыре элемента сливаются воедино. Но пока нам полезно рассмотреть их в отдельности, чтобы понять, кем были императоры и чего требовала их роль.
Самое важное сходство между императорами вместе с тем и наиболее банально. Императоры были людьми. Следовательно, они нуждались в удовлетворении базовых человеческих потребностей в пище, воде, сне и сексе. Люди – общественные животные, и большинству императоров необходима была компания и даже дружба. Они также обычно умели ценить красоту и чувствовать любовь. Каждый этап человеческой жизни имеет свои особенности. Ребенок уязвим, юноша пытается самоутвердиться, в зрелости человек может черпать мудрость из опыта, а старики теряют физическую и психическую выносливость. Будучи людьми, императоры не жили долго и должны были мириться с грядущей смертью, но вместе с тем размышляли о загадке рождения и плодовитости людей, животных и растений. С незапамятных времен императоры, как и другие люди, смотрели на звезды и задумывались о смысле жизни и связи между землей и небесами.
Разумеется, природа человека и прежде всего его психика менялись на протяжении тысячелетий, которые охватывает эта книга. В доисторические времена монархи по большей части считались полубогами, которые становились посредниками между земными людьми и духами природы, миром, населенным призраками предков, и небесными силами, руководящими жизнью на земле. Эти монархи обеспечивали связь с такими таинственными стихиями, как солнце, огонь и плодородие. Выражаясь современным языком, они были шаманами. Сегодня на престоле остается лишь один император – японский монарх Нарухито. С точки зрения статуса и древности традиции, из современников с ним могут соперничать разве что королева Великобритании Елизавета II [3] и король Испании Филипп VI. Как и в случае со всеми более старыми европейскими династиями, британские и испанские монархи – потомки вождей воинственных племен, которые были в некотором роде цивилизованы одной из великих религий спасения, христианством. Родословная императора Нарухито восходит к более древнему и анимистическому миру священной монархии3.
3
На момент написания книги Елизавета II была действующим монархом, скончалась в сентябре 2022 года. (Прим. ред.)
В период примерно с 500 года до н. э. до 700 года н. э. возникли великие религии и этические системы, которые и сегодня в значительной степени определяют основные культурные зоны мира: буддизм, индуизм, конфуцианство, христианство и ислам. Все великие империи в свое время принимали ту или иную из этих религий. В Китае постепенно сформировался синтез конфуцианства и буддизма. Эти религии давали правителям объяснение смысла жизни, некоторое внутреннее спокойствие и осознание собственного предназначения, а также этическую систему и космологию. Но при этом им приходилось сосуществовать с более древним миром магии и астрологии. До XVI века даже христианские и исламские богословы признавали, что звезды могут быть частью божественного послания и замысла. Научная революция и эпоха Просвещения подорвали эту веру и привели к фундаментальному сдвигу в образе мышления. Немало сходств – как по характеру, так и по проводимой политике – наблюдается между римским императором Юлианом I Отступником (361–363) и австрийским императором Иосифом II (1765–1790). Оба были умными и рассудительными людьми, но порой их раздражительность и нетерпимость граничили с истерией. В отличие от большинства наследственных императоров они взошли на престол, имея радикальные планы внутренних реформ. Юлиан хотел восстановить язычество, а Иосиф намеревался провести фундаментальные преобразования, основанные на принципах Просвещения – практичности, единообразия и прогресса. В обоих случаях внутренняя политика императоров потерпела крах из-за их амбициозных планов на внешней арене и развязанных в связи с этим войн. Следовательно, в некотором роде Юлиан и Иосиф прекрасно поддаются сравнению. Но огромная пропасть разделяет мир древних языческих богов и неоплатонической метафизики, в котором жил Юлиан, и секулярный, утилитарный и рациональный мир Иосифа, основанный на идеалах Просвещения4 [4] .
4
О магии, астрологии, Юлиане и Иосифе см. далее в этой книге: гл. 2, 5,12,15. (Прим. авт.).
Свойственное человеку порой оборачивалось драмой, когда речь шла об императоре. Человеку, который был властителем всего, на что падал его взгляд, мириться со смертью было, возможно, даже тяжелее, чем простым смертным. Некоторые
Роль покровителя давалась монарху значительно проще, чем роль друга. Дружба обычно предполагает некоторую степень равенства, а также возможность добродушно подшучивать над товарищем, подкалывать и критиковать его. Неуверенный или ревнивый правитель порой особенно страстно желал дружбы, но презирал всякого, в чьем поведении виделась некоторая близость, не говоря уже о равенстве. Некоторые наставники принцев предупреждали их, что по восшествии на престол они не смогут больше иметь настоящих друзей. С другой стороны, во II веке н. э. римские философы утверждали, что четыре великих императора классического периода в истории Рима (Траян, Адриан, Антонин Пий и Марк Аврелий) были невосприимчивы к лести, поскольку открылись для настоящей дружбы. В римской аристократической культуре император обычно воспринимался какрптш inter pares — первый среди равных. Большинство имперских традиций не отличалось таким “эгалитаризмом”. Поиск друзей для монарха мог оказаться изматывающим и тщетным. Учитывая потенциальное влияние и покровительство монарших друзей, этот поиск также мог иметь великие политические последствия. Еще больше опасностей таило в себе стремление монарха к сексу и любви. Людовик XIV (1643–1715) предупреждал своего наследника, что тому ни в коем случае нельзя допускать, чтобы его друзья превращались в фаворитов и получали контроль над каналами информации и протекции, на которых была основана королевская власть. Еще хуже, если в этом положении оказывалась любовница, ведь ее чары, присущие женскому полу, позволяли ей исключительно умело манипулировать монархом5.
Это напоминает нам, что император был не просто человеком, а лидером. Многое из того, что говорят о лидерстве в школах бизнеса и пишут в мемуарах и биографиях современных президентов и директоров, относится и к императорам. Манфред Кете де Врис преподает в INSEAD [5] , одной из лучших в мире бизнес-школ, но также практикует клинический психоанализ, имея докторскую степень по психологии. И как профессор, и как психиатр, он прежде всего сосредоточен на лидерстве. В своей последней книге The CEO Whisperer (“Заклинатель директоров”) он сравнивает свою роль советчика и аналитика при директорах с ролью придворного шута в эпоху Возрождения: он имеет право говорить власть имущему правду. Власть – суть лидерства. Злоупотребления властью и связанные с ней искушения – старейшие мотивы в политическом мышлении. Анализируя прочитанное о нацистских лидерах, а также свой опыт работы с директорами, Кете де Врис пишет, что “печальная истина состоит в том, что нашего внутреннего волка не нужно уговаривать, чтобы он вырвался на свободу и начал пожирать всех, кто стоит у него на пути”. При подготовке императора немало внимания уделялось тому, чтобы приручить этого волка и даже превратить его в послушного пса6.
5
INSEAD (Elnstitut europeen d’administration des affaires) – Европейский институт управления бизнесом. (Прим. ред.)
Некоторые директора, которых описывает и разбирает Кете де Врис, похожи по характеру на целый ряд прославленных монархов. Французский король Людовик XIII (1610–1643) правил в важнейший период истории Франции и Европы. При нем французская монархия вернула себе величие, заложила многие основы современной французской государственности и успешно возглавила европейское сопротивление возможному установлению гегемонии Габсбургов в Европе. Решающая победа в битве при Рокруа, одержанная всего через пять дней после смерти Людовика XIII и восшествия на престол его сына, вовсе не положила конец процессу, который привел к тому, что Франция сместила Габсбургскую монархию с пьедестала мощнейшей державы Европы, но ознаменовала, выражаясь словами Уинстона Черчилля, произнесенными после победы при Эль-Аламейне в ноябре 1942 года, “начало конца”. Успехами на внутренней и внешней аренах Людовик был обязан своему первому министру – кардиналу Ришелье. Первая половина войны Франции с Габсбургами вызвала огромное напряжение во французском обществе и привела к появлению множества несогласных. Успех нередко висел на волоске и без Ришелье был бы невозможен. Его влияние определялось исключительно поддержкой со стороны короля. И монарх, и министр были преданы королевской власти и триумфу Франции. Но министру также приходилось виртуозно обращаться с хрупким и непредсказуемым характером монарха7.
Людовику XIII было трудно жить, а управление государством стало для него мучительным испытанием. Свою роль играли и физические дефекты: из-за слишком длинного языка он порой пускал слюни. Сильнейшее заикание каждый день напоминало о его внутренней нервозности и недостатке уверенности в себе. Он боготворил своего отца, Генриха IV, и, несомненно, испытал огромное потрясение, когда его убили в 1610 году, после чего и без того растерянный девятилетний наследник неожиданно стал королем Франции. Его мать, Мария Медичи, не скрывала, что отдает предпочтение младшему брату Людовика, Гастону Орлеанскому, и возглавила аристократическую оппозицию политике короля. Людовик был бисексуален. В его жизни случались пылкие романы с придворными – как женщинами, так и мужчинами, – но все отношения заканчивались плохо. Король отчаянно нуждался в эмоциональной поддержке, презирал себя за эту слабость и остро ощущал, к чему его обязывает монарший статус.