В тени пророчества. Дилогия
Шрифт:
Мы возвращались назад, высадив деток поближе к соседнему городу. Про скорость, с которой летели, лучше промолчу. На прощание Настя дала подруге кучу стодолларовых бумажек и не меньшую кучу наставлений. Потребовала, чтоб та по памяти назвала с кем связаться и как добираться до ее служебной квартиры.
— И последнее. Не воровать. Если менты вас поймают, прощай всё. Доллары больше чем по одной купюре не менять. Старайтесь в «белых» обменниках, ханыги у вокзалов вас на прицел возьмут и не отстанут, пока не решат, что
Новоиспеченный опекун двух юных колдовских дарований кивнула. Зевающие малые тоже.
— Спуску им не давай, даже если их и возьмут в ту организацию. Пусть порядок знают. Все. Нам пора.
Они обнялись.
— Я буду скучать. Спасибо, Насть!.. — Девочка заплакала.
— Давай, будь умницей! — Настин голос тоже дрогнул. Она поспешила ретироваться, села в машину и быстро нажала на газ. А ее старая знакомая еще долго стояла и махала вслед.
Когда отъехали достаточно далеко, Настя как бы пояснила, хотя я ничего не спрашивал:
— В свое время мне помог выкарабкаться один хороший человек, завербовав в свою организацию. Теперь и я пытаюсь им помочь. Пусть всего лишь троим, но помочь. Понимаешь?
Я вяло кивнул. Но Настю эмоции просто распирали.
— Больше я ничего, совсем ничего не могу сделать.
Я молчал.
— Просто этот детдом… Это ад! Ты никогда не поймешь этого, ты там не был. Эй, а ну стой!
Она прижала машину к обочине и вопросительно на меня уставилась.
— В чем проблема, Миш? Ты после… этого… какой-то весь не такой?
— Все в порядке, — ровно ответил я.
— Так, пойдем, выйдем, — бросила она и стала вылезать из салона.
— Пошли. — Я равнодушно полез следом.
Когда подошел, она резким и неуловимым движением опрокинула меня на капот, схватив за грудки.
— Да что это с тобой, а? Что с тобой твориться? Объясни? — заорала она. — Мы на дело с тобой идем, важное и опасное, а ты тут раскис, как последний нюня!
— Знаешь что, дорогая? — заорал я в ответ ей в лицо. — Иди-ка ты в жопу со своим делом! — и оттолкнул от себя. Та обалдело на меня уставилась, не ожидая такой реакции. Затем холодно поинтересовалась:
— Миш, что происходит?
— Что-что! Да то, что ты чудовище, вот что! Ты вообще понимаешь, что творишь?!
Судя по ее взгляду, она попыталась понять, о чем я, но успехов не достигла.
— Завка это заслужила, — произнесла она. — И бандиты тоже. Если ты об этом. Так что возьми себя в руки и хватит ныть! Ты не первый и не последний, кто человека убил!
— Да при чем здесь я?! При чем здесь убил?! — вновь заорал я. — Я не про себя, а про тебя, идиотка! Что, как железяками вертеть научилась, так теперь все можно?.. — на этих словах мой крик захлебнулся.
Вновь deja vu. Только теперь с человеческой девушкой в главной роли.
Я попытался успокоиться и взять себя в руки. Хватит
…Ну что за наказание — наставлять девочек на путь истинный? У кого-то там наверху просто отменное чувство юмора!
Получилось, успокоился. И поймав взглядом ее холодные и немного испуганные глаза, тихо продолжил:
— Насть, я знаю, куда ведет эта дорога. Дорога мести. Не ходи по ней.
Тяжело вздохнул, собираясь с мыслями.
— Знаешь, из-за чего я подрался с тем демоном? С ТОЙ демоном — она девочка? Она пошла по этому пути. И теперь на целую вечность заперта в аду, прислуживая своему Хозяину, выполняя грязную работу, которую терпеть не может. И свалила бы, да нет, фигушки! Не пускают! И ведь хорошая девчонка между прочим!
— Не повторяй чужих ошибок, Насть. Не надо, — закончил я.
Слова рвались из самой глубины души, от самого сердца. Видимо, говорил я очень искренне, поскольку на ее лице появились первые слезы. Она отвернулась, пытаясь спрятать их.
— Знаешь, сколько я ждала? Сколько мучилась? Ты ведь не представляешь, каково это, жить в постоянном страхе, что тебя изнасилуют и убьют. И никто и ничто в мире тебе не поможет.
— Потому что ты НАХРЕН НИКОМУ НЕ НУЖНА!!! — повернулась и закричала она сквозь слезы.
— Когда меня завербовали, эту суку попытались привлечь к ответственности. Но это оказалось не так просто. Слишком много людей оказалось втянуто в это дерьмо. Важных людей. И на слишком многих у нее был компромат.
Эта тварь выжила. На время прикрыла свой бизнес, но осталась на плаву. И даже орден ничего не смог сделать.
— Они же почти всемогущи?
— У них клятва Диоклетиана, — покачала она головой. — Они не могут вмешаться на таком уровне. Какие-то мелочи — да. Но в остальном мы не занимаемся подобным — не можем.
Если бы она хотя бы незаконными любовными приворотами приторговывала, ее бы кончили на следующий день. И всех, кто был бы с нею связан. Но перед орденом эта мразь чиста, у нас оказались связаны руки. Руководство решило, что мы и так достаточно вмешиваемся в земскую жизнь, и новое вмешательство, ничего не дав, только еще больше сдвинет равновесие.
— Ты говоришь я чудовище? — размазала она ладонью по щекам расплывшуюся тушь. — Это так, я чудовище. Меня учили быть чудовищем, думать, как чудовище, поступать, как чудовище. Потому, что моя работа — бороться с другими чудовищами, еще более чудовищными, чем я. Извини, что это выяснилось для тебя в такой ответственный момент, стало неприятным сюрпризом. Что я не подготовила тебя. — Слезы новой волной потекли из глаз.
Она была на грани истерики. Да, перегибать палку тоже не стоит. Жаль что я не психолог, все выкрутасы судьбы исследую на собственной шкуре.