В тени Рюджина
Шрифт:
— Как новенький! — радостно воскликнула Кушина. — Даже лучше святилища Нака Учиха.
Столбы ворот, перила и каркас ярко сияли красным охристым цветом на фоне оштукатуренных и окрашенных известью белых стен. Инага и Ояма заканчивали покрывать крышу замешанной с соком лакового дерева олифой, тщательно пропитывая каждый желобок на досках, по которым должен был стекать дождь. На восстановление здания не жалели денег, поэтому на краску не скупились, покрыв лаком почти весь храм. Снова заниматься покраской через пару лет ни у кого желания не было.
— Если бы кое-кто хоть немного ухаживал за клановой
— Кто тут распутный?! — возмутилась Кушина.
— Думаешь, я не вижу твоего живота? — посмотрела на джинчурики с жалостью глава клана. — Кстати, даже до меня уже дошли слухи о твоей подруге, о Микото. Говорят, она в обмен на интимную связь с тенгу получила невиданное могущество и мастерство в искусстве шиноби, но за это понесла двух детей от демонов же.
— Ну, это вообще полный бред, знаешь ли, — надувшись, высказалась Кушина, которая тоже эти россказни слышала. — Эти идиоты! Сколько их не лупи, все равно никак не научатся, что о моих друзьях так говорить нельзя!
Хотя, если подумать, то этот слух еще не так уж плох, на фоне прочих. И, как выяснилось, он даже не далек от истины, если заменить в рассказах тенгу на Орочи…
— Люди всегда жаждут власти, а сила и знание — это и есть путь к ней, — неприязненно заметила Акичи. — Но лень часто больше этой жажды, поэтому они охотно верят в подобную ерунду. Переспи с тенгу — станешь мастером ниндзюцу и тайдзюцу. Или медитируй десять лет, и с просветлением придет грамотность, да ведь?
— Ну, ты и вспомнила, знаешь ли, — пристыженно отвела взгляд Кушина, которая когда-то, не в силах освоить иероглифику, мечтала получить грамотность от высших сил путем медитаций, как один сеннин из легенд.
— Я во всякую ерунду про тенгу не верю, — не обратила внимания на невнятный лепет Кушины Акичи, — но я знаю, что там, — старшая Узумаки указала на храм, — есть несколько масок, которые могут дать силу. А за гранью есть еще тысячи и тысячи существ с самыми разными способностями. Но со всеми ними заигрывать очень опасно. А тебе и вовсе ни к чему — у тебя и так есть демон.
— Ты к чему это вообще? — не поняла Кушина.
— Да к тому, что не плоди полудемонов всяких, балда! — отвесив подзатыльник девушке, яростно воскликнула Акичи.
— Ай! Ты чокнулась, что ль?! — схватившись за голову, завопила Кушина больше от возмущения и неожиданности, чем от боли. — Сама же говоришь, что эти слухи ерунда!
— Может, и так, — легко согласилась Акичи, — но о банальной нравственности забывать нельзя. Тем более ты Узумаки, а не Учиха. Ты совсем забыла о наших правилах, оставшись одна в Конохе.
— Я бы с радостью этого не делала, будь моя воля, знаешь ли, — обиженно ответила Кушина.
— Что не делала? Блуду бы не предавалась?
— И это тоже! — запальчиво сказала Кушина. — Я бы хотела, чтобы все было красиво, и свадьба там, и кимоно белое, и чтоб церемония, а потом большую алую накидку —
— Угу, не получилось.
— Да! И если бы ты только знала, что случилось! — гордо улыбнувшись, Кушина посмотрела на Акичи с превосходством, но тут же получила новую затрещину.
— Нашла, чем гордиться, — расстроенно покачала головой глава клана и собиралась сказать что-то еще, но замерла, только раскрыв рот.
— Я… — хотела было сказать хоть что-то в свою защиту Кушина, но была остановлена резким жестом Акичи, требующей замолчать.
Глава Узумаки наклонила голову в сторону храма, словно прислушиваясь к чему-то.
— Ты… слышишь стук, Кушина? — осторожно спросила Акичи спустя несколько секунд, ненавязчиво отступив на несколько шагов назад и увлекая за собой младшего члена клана.
— Стук? — не поняла девушка. — Это не доски на место ставят, что ли?
— Всем отойти от храма на сто метров! Немедля! — громко приказала Акичи.
Практически только что вернувшимися с войны шиноби отданный таким непререкаемым тоном приказ был выполнен почти мгновенно и без лишних вопросов. Инага даже обронил емкость с краской, олифа потекла густым потоком по доскам кровли.
— Тихо всем! — снова резко приказала Акичи, вслушиваясь в звуки вокруг храма.
Тихо шелестел ветер между распахнутых окон и дверей, громко ударялись о пол энгавы капли густой олифы с крыши. И редкий, едва слышимый стук раздавался из темного чрева храма. Теперь этот звук был отчетливым и ясно различимым. Странная реакция на него Акичи и детские страхи наслоились друг на друга, вызвав табун мурашек вдоль спины. И вместе с этим начало медленно появляться чувство необъяснимой угрозы, исходящей от храма. Ощущение негативных эмоций.
— Барьер!
Кушина создала технику Конго Фуса еще до приказа Акичи, лишь осознав угрозу, о которой предрекали ощущения, даруемые Курамой. Ее Цепи Чакры взмыли в воздух на секунду раньше прочих и первыми замкнули барьер вокруг храма. Тут же с ее цепями начали переплетаться чужие, упрочняя барьер, чтобы вскоре встретить мощный удар чего-то незримого.
— Дерьмо! — от души прокомментировала Акичи зазвеневшие звенья Цепей Чакры и начавшие трястись стены храма.
— Что происходит? — напряженно спросила Кушина, раздумывая, открывать путь к чакре Кьюби или пока повременить.
Храм уже весь трясло, а внутри него клубилась уж совсем неестественная тьма, из которой доносился частый стук дерева по дереву. Почему-то он напоминал стук сухих костей.
— Сейчас разберемся, — решительно ответила Акичи. — Удерживайте барьер!
— Да держим, держим, — нервно ответила Кушина, когда барьер вновь пошел разрядами молний, а Цепи Чакры зазвенели от очередного удара.
Рядом с ней Акичи быстро складывала ручные печати. Хлопок по земле — и от ладони главы Узумаки вперед устремилась черная линия, извилистые письмена отпечатывались прямо на камне и траве, создавая сложный рисунок огромной печати, в центре которой поместился весь сотрясающийся храм целиком. Прямо под сваями здания, на которых оно и стояло, закрутилась спираль водоворота. Одна из мощнейших запечатывающих техник Узумаки, которая могла удержать даже биджу.