В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора
Шрифт:
Мы вышли из «Пузатой хаты», сытые «под завязку». Я, шутя, спросил у дочери, которая обрадовала нас хорошим аппетитом:
– Не передумала закусить камешками, цветочками и свежей травой?
Несмотря на юный возраст, язычок у дочери был острый как бритва:
– Когда в следующий раз ты долго будешь морить нас голодом, я обязательно это сделаю.
Мы направились к моей родне через парк. Пройдя его, остановились на самой высокой и древней части города – Университетской горке. Оттуда открылась живописная панорама застройки со сказочными силуэтами соборов и монастырей. Особенно выделялась четырехъярусная звонница Успенского собора. Кстати, она выше колокольни Ивана Великого в Москве почти на 10 метров. Панорама Успенского
Хотя мы нагрянули к моей тетушке неожиданно, нас встретили с большим радушием. Это была долгожданная встреча! Нескончаемые разговоры затянулись до полуночи. Всех нас захлестнули воспоминания о прошлом, мысли о настоящем, планы на будущее. Утром к поезду нас проводили братья-близнецы Петя и Юра.
Через несколько часов мы сошли на перрон Южного вокзала Полтавы. При каждом приезде он напоминал мне эвакуацию в начале Великой Отечественной войны. Прошло больше двадцати лет, а цепкая память была неподвластна времени! Встреча с родней также всколыхнула щемящие воспоминания юности. Этому способствовала особая атмосфера быта дяди Якова и его жены Лиды. Война случайно обошла стороной и пощадила неказистый дом, в котором они прожили большую часть жизни. Добрые соседи сумели сберечь от разграбления их имущество. Поэтому две их небольшие комнаты напоминали мини-музеи довоенного быта провинциальной семьи среднего достатка. Светлая мебель с незатейливой резьбой, керамические фигурки с поливной глазурью, коврики и занавески с украинским орнаментом и другие предметы создавали ощущение старосветской, умиротворяющей жизни.
Нас встретили с необыкновенным радушием. Двоюродная сестра Лариса, жизнерадостная хохотушка с голубыми глазами, привела мою любимую бабушку. Несмотря на преклонный возраст, она сохраняла завидную подвижность и абсолютную ясность ума. У нее был мягкий, кроткий, безответный характер. Она с мудрым всепрощением переносила обиды и старалась никого ничем не обременять. Поэтому предпочитала жить одна, в крохотной комнате, в напоминающем избушку домике в районе Подола.
Я ее очень любил и жалел. Мне казалось, что к ней недостаточно тепло и заботливо относятся. Поэтому во время приездов, случалось, ссорился с родными. Мои неизменно глубокие чувства к бабушке можно выразить трогательными есенинскими строками:
Ты жива еще, моя старушка?Жив и я. Привет тебе, привет!Пусть струится над твоей избушкойТот вечерний несказанный свет.Когда бабушки не стало, я вместе с родней приехал проводить ее в последний путь. Уход бабушки надолго стал для меня тяжелейшим потрясением, вторым после гибели отца. К счастью, со времени нашего приезда до кончины судьба подарила ей еще несколько лет жизни.
«Кругосветка» в границах страны
По возвращении в Москву я был экстренно вызван к руководству института. И вот – очередное поручение: возглавить группу по обследованию ряда предприятий с целью реконструкции и расширения. География их размещения была довольно обширной. Предстояло посетить Кировскую и Пермскую области, Урал, Бурятию, Узбекистан.
Время на сборы было ограниченно. Традиционная спешка без надлежащей подготовки меня всегда раздражала. Я уже давно убедился в правдивости поговорок «Поспешишь – людей насмешишь» и «Спешка нужна при ловле блох». Подтверждением были ошибки и проколы в принимаемых на ходу решениях… Правда, еще не хватало мудрости спокойно воспринимать неподвластные мне события. Вместе с тем «охота к перемене мест» была неотъемлемой чертой непоседливого характера.
Как всегда, больше всего огорчилось мое женское окружение. Дорита, с ее математическим
Деловая командировка длилась почти месяц. Поезда и самолеты переносили нашу небольшую группу из одной климатической и временной зоны в другую. Все мы были в рамках цветущего среднего возраста. Поэтому здоровье нас особо не беспокоило. Да и объем проблем оказался настолько велик, что все остальное отходило на задний план. Редкие антракты свободного времени мы старались посвящать знакомству с достопримечательностями.
Сначала мы поехали в небольшой городок Кирс на северо-востоке Кировской области. Он возник в начале XVIII века как поселок при чугунолитейном заводе, который стал экономической основой развития этого забытого богом уголка. В областном центре Кирове (бывшей Вятке) мы пересели на местный поезд. Тяжело пыхтящий по разболтанной дороге паровозик медленно доставил нас на нужную станцию. Один из моих спутников неоднократно здесь бывал. Он уверенно повел нас от бревенчатого подобия вокзала в сторону гостиницы.
Городок выглядел унылым и убогим. В малоэтажной застройке преобладали деревянные, безликие дома. Тротуары в основном состояли из дощатого настила. Во многих местах он подозрительно прогибался при ходьбе, издавая чавкающие звуки от скопившейся под ним грязи. Ближе к центру сгруппировались старинные каменные постройки, принадлежавшие заводчикам и купцам. На главной площади высилась Покровская церковь. Она была выстроена в конце XIX века. Нас поразило, что внутри церкви размещался клуб по соседству с винно-водочным магазином. К тому же на месте сбитого православного креста водрузили красную звезду. Перед церковью высилась скульптура Ленина, сделанная из бетона. Выглядела она не очень уместно. Ленин отвернулся, явно не одобряя как «опиум для народа», так и веселяще-бодрящее спиртное.
Получилось, что мы столкнулись с изнанкой жизни провинциального городка. В отличие от полупустынных улиц площадь кишела местным людом. Нам объяснили, что сегодня день получки на местном заводе. Женщины живым щитом встали на пути винно-водочного магазина, а их благоверные с нецензурным гомоном шли на таран. С этого «веселого» сюжета и началось наше знакомство с глубинкой древнего Вятского края.
После устройства в гостиницу мы прогулялись по липовой аллее, посаженной сто лет назад в честь отмены крепостного права в России. Она вела к старинной бревенчатой плотине. За ней почти на десяток километров протянулся живописный Большой Кирсинский пруд.
После знакомства с городом мы приступили к работе. Неделя ушла на создание концепции расширения и модернизации кабельного производства (ныне завод «Кирскабель»). Для установки новейшего оборудования требовалось большое помещение. Но построить новый корпус из-за нехватки места было невозможно. И все-таки мы решили эту задачу. Наше внимание привлекло здание с капитальными стенами, построенное задолго до революции. Его облик, с рельефной кирпичной кладкой, выгодно отличался от современных нам неопрятных, безликих строений. Здание было перекрыто прекрасно сохранившимся сводом без единой деформационной трещины. Внутри размещались мелкие вспомогательные службы и кладовые. С технологом мы сделали эскизную разработку габаритной расстановки оборудования. В результате отпала необходимость в больших затратах средств и времени на новое строительство. Все, что создавалось далекими предками, впечатляло добротностью, основательностью и надежностью.