В тисках мирового заговора
Шрифт:
Но спин применяют в своей деятельности и государственные структуры. «Им-то зачем рассказывать про яблони на Марсе? — спросите вы. — Они и так привлекают всеобщее внимание». В том и дело, что привлекают. А в некоторых случаях выгоднее это внимание переключить, когда администрация садится в большую и грязную лужу из-за своей некомпетентности. Например, в самых верхах правительства зафиксированы случаи коррупции. Как лучше всего спрятать это дело, отвлечь обывателя? Правильно, со всех телеэкранов кричать ему про марсианские яблоки или что-нибудь в таком же духе.
Суть флэшмоба заключается
Глава 6
Оружие третьей мировой
Исчезновение биолога
В тот день Жерар пришел в офис в явно раздраженном расположении духа. Я ожидал, что он сам поделится новостями, но он насупился и молчал.
— Какого черта ты нахохлился, как сыч? — не выдержал я.
— Пустяки, — отозвался Жерар. — Иракский биолог позвонил мне вчера вечером и заявил, что хотел бы встретиться. Он, вроде бы, вспомнил нечто важное и интересное. Договорились на сегодняшнее утро в том же кафе, а этот сукин сын не пришел и вообще как в воду канул.
Не пришел и как в воду канул? Эта история была мне слишком хорошо знакома для того, чтобы оставить меня равнодушным. Именно так, бесследно, не успев сообщить мне важную информацию, пропали Варламов, Руж и многие-многие другие. Поэтому к сообщению Жерара я имел основания отнестись более чем серьезно.
Взяв куртку, мы вместе с Жераром отправились на квартиру к «нашему» иракцу. Дверь была заперта, на звонки и стук никто не отвечал. Ломать дверь мы не стали, опасаясь привлечь внимание соседей. Можно было под каким-то предлогом вызвать полицию, чтобы дверь вскрыли копы, но мы боялись невольно сдать нашего знакомого тем, кто может его разыскивать. Оставалось ждать наступления сумерек.
Вечером, прихватив с собой еще одного человека (специалиста по открыванию сложных замков, который за хорошую плату согласился молчать и не проявлять излишнего любопытства) мы вновь очутились у знакомой двери. Через минуту она распахнулась перед нами, открыв темную пасть коридора. Входить туда было страшновато, включать свет — тем более. Но мы уже привыкли ничего не бояться.
В квартире не было никого — ни единой живой души. Царили идеальная чистота и порядок, было даже как-то слишком пусто. Приглядевшись, мы поняли, почему создалось такое впечатление. Интерьер был крайне скуден, вещей практически не было. Мы открывали ящики шкафов и письменного стола — и не нашли ни одного документа, письма, ни малейшего клочка бумаги.
Конечно, нельзя было исключать, что биолог боялся обысков и прятал все свои бумаги. Но наш специалист-«взломщик» покачал головой и сказал:
— Здесь уже побывали до нас.
— Почему вы так думаете?
— Посмотрите на эти полки. Они прогнулись, видимо, под весом книг или бумаг. Сейчас они пусты. Очевидно,
Конца фразы мы дослушать не успели. В дверь постучали, и громкий голос произнес: «Откройте, полиция!» Мы замерли, глядя друг на друга. Пытаться затаиться было бесполезно — мы включали свет, и наши силуэты наверняка отчетливо просматривались в окне. Объяснять полицейским, что мы делали в чужой квартире, мне явно не хотелось. К тому же неизвестно, какую информацию о нас они получили от неизвестного доносчика. Да и полиция ли стояла за дверью? В этом я тоже не мог быть уверен.
Поэтому поведение законопослушного гражданина в этом случае исключалось. Я переглянулся со своими спутниками. Они всё поняли без слов. И, бросившись к электрическому щитку, я одним движением сорвал предохранители. Квартира погрузилась во тьму.
Жерар рванулся на балкон. Тем временем полицейские начали ломать дверь — на наше счастье, неплохо укрепленную. Я присоединился к Жерару и посмотрел вниз. Мы находились на третьем этаже: довольно высоко. Но под окном виднелась цветочная клумба, которая могла значительно смягчить падение. Полицейских на улице не было — очевидно, никто не рассчитывал, что мы начнем прыгать.
Первым пошел Жерар. Приземлившись, он тут же вскочил и отбежал в сторону, показывая, что у него все в порядке. Полицейских вокруг по-прежнему не было. Следом прыгнул я — приземление оказалось на удивление мягким. И лишь когда третий из нас коснулся земли, из-за густых кустов, завывая сиреной, выехала полицейская машина.
Но они просчитались. Мы бросились в подворотню, а затем, через узкий проход между гаражами и старую свалку, — на территорию каких-то складов. Сирена смолкла вдали. Прозвучала пара выстрелов в воздух, но мы понимали, что преследователи потеряли нас, и только прибавили скорость.
Судьба иракского биолога в тот момент совершенно нас не волновала. Было ясно, что помочь мы ему ничем не можем. Только отдышавшись в офисе (Софи заботливо приготовила нам кофе), я спросил у Жерара:
— Наш иракский друг ничего не успел тебе сказать?
— Нет, почему же. Он упомянул, что связался с рядом коллег и обнаружил одну примечательную подробность. Помнишь ретранслятор, который нашли у них в институте? Так вот: похожие штуки обнаружили и на других объектах Ирака накануне вторжения! Это была не шпионская аппаратура. Он был уверен, что разгадал их назначение. И об этом, собственно говоря, и хотел нам рассказать.
Снова оборванная нить, которую приходится восстанавливать собственными руками. Как же мне это все надоело…
И снова ретрансляторы!
Для начала я крепко задумался над тем, для чего могли служить эти ретрансляторы. Возможно, для передачи какого-то обращения американцев к иракскому народу? Но тогда почему они не сработали? Не могли же иракцы обнаружить все приборы? И я начал собирать сведения о том, в каких целях могут вообще применяться ретрансляторы. Я не знал, что ищу, но на краю сознания копошилась какая-то мысль. Воспоминание о какой-то информации, которая была когда-то случайно услышана мной… краем глаза увиденный текст… слова, которым я не придал значения…