В то далекое теплое лето
Шрифт:
– Конечно, отпущу… потом.
– Не потом – сейчас.
– Сейчас? – парень рывком притянул ее к себе. – Нет, сейчас давай пошалим. – Он легко опрокинул девушку в сухое колкое сено.
Взвизгнув, Наташка попыталась вскочить, но Андрей и не думал отпускать:
– Куда?
– Мне больно, – простонала она, чувствуя, как ее захлестывает волна животного страха.
Парень хищно осклабился:
– Ишь ты, недотрога!
– Уж какая есть!
– Ничего, мне такие даже больше нравятся. Поцелуемся?
Увернуться она не смогла, отстраниться
– Пусти, – задыхалась Наталья, отбиваясь от его навязчивых ласк. – Пусти, сказала!
– А черт, царапается… Подержи ей руки, Влад, ну же…
Крики Натальи резали уши.
– Да отпусти ты ее, – не выдержал Сошинский.
– Что? – Андрей на секунду опешил. – Отпустить такую сладенькую, такую вкусненькую… Ну уж нет, в этот раз я в дураках не останусь, а ты сам решай!..
– Владик, миленький… – взмолилась девушка.
– Хорош причитать, заткнись, за гостеприимство надо платить, – воровато оглянувшись, отрезал Владислав.
И все замелькало, закружилось, как в страшном кошмарном сне. Ей выворачивали руки, терзали одежду, тело. Наташка вырывалась – ее тащили обратно, она плакала, кричала, звала на помощь, но тщетно… Слезы лились ручьем, едкий запах дыма раздирал грудь… Дыма? Владислав тоже почувствовал неладное. Он подозрительно повел носом, хватка ослабла.
– Держи ей руки! – иступлено заорал Андрей, но было поздно.
Отчаянье придало силы. Сама не осознавая, что делает, Наташка, как разъяренная пантера, кинулась на обидчика. Робинзон дико взвыл, схватившись за лицо.
– Убью!!! – И он бы убил, Климова нисколько не сомневалась, правда, сейчас ей было на это, ровным счетом, наплевать.
– Андрей, мы горим!!!
– Да пошел ты…
– Смотри! – Сошинский в бешенстве пнул ногой податливую соломенную стену, и тут же внутрь ворвался столб огня.
Черные густые клубы удушливого дыма заволокли пространство. Все поплыло перед глазами. Что-то громко кричал, размахивая руками, Владислав, куда-то настойчиво тянул, разбрасывая горящие клочки сена, Андрей. Но «что» и «куда» Нат уже не соображала. Обезумев от ужаса, девушка не двигалась и, сама того не замечая, теряла один шанс за другим. Уговоры не помогали. В конце концов Джиль сгреб ее в охапку и почти что силком выволок наружу. Сошинский успел выскочить первым.
Сноп вздрогнул и превратился в пылающий факел… Лес, небо, земля – все растворилось в кромешной мгле, а дым все валил и валил.
– К реке! – кое-как сориентировавшись в этом аду, скомандовал Андрей.
«Да, да, к реке. Глоток чистого живительного воздуха… и мы спасены. Всего лишь маленький, маленький глоточек… А дальше? Что дальше? Все повториться вновь? Нет! Не хочу!!!» – Наталья слегка пошевелила кистью и вдруг резко, как когда-то учил Стас, вывернула ее, надавив на большой палец Андрея. Тот охнул, выпуская запястье. Девушка отпрянула назад: «Свободна»
– Наташка, ты куда, Нат! – испуганно закричал парень, кидаясь за ней.
– Не подходи!
– Нат,
Шаг, еще один, и ее поглотила темнота, ударившая со всех сторон.
– Наташка, где ты?!!
– Я здесь, рядом, – попробовала отозваться девушка и не услышала своего голоса. – Андрей!..
Она задыхалась, захлебываясь гарью. Дым разъедал глаза и торопился наполнить легкие. Ноги сделались ватными, и нахлынуло липкое безразличие. Все вдруг смолкло, замерло, перестало существовать. И как когда-то очень давно разверзлась бездна. Она вновь падала в нее, устремляясь ввысь, туда, где тоннель кончается светом, и нет ни боли, ни ужаса. А во след ей неслись слабый перезвон колоколов да дробный цокот копыт… Прошлое обернулось настоящим, настоящее прошлым.
Чьи-то сильные руки оторвали Наташку от земли. Шелковистая упругость лошади приятно щекотнула саднящую кожу. Что это – сон или явь?
– Увези меня отсюда, скорее увези, Алеша… Алешенька, – попросила девушка, теряя сознание.
Она лежала, широко раскрыв глаза. Слез уже не было, ненависти тоже. Только огромная усталость и пустота.
Карецкий сидел рядом, задумчиво разминая пальцами переспелую ягоду сморщенной земляники. В нескольких шагах от него мирно пасся Сатана. Над головой весело щебетали беззаботные пташки. Солнце клонилось к закату, окрашивая лес сумеречным багрянцем.
Атаман не спеша вытер о траву перепачканные земляничным соком руки и, опираясь на локоть, нагнулся. Их взгляды встретились. Бороться с Алексеем не было ни сил, ни желания. Подавив тяжелый вздох, Наташа вытянулась и покорно затихла.
Их поцелуй был краток, как миг, вырванный у вечности. Губы атамана пахли мятой, ромашкой и чем-то еще очень терпким и слегка горьковатым…
– Не вводи в грех, Натали, – Карецкий усмехнулся и пружинисто вскочил, поднимая за собой и ее.
– А разве…
– Что?
– Да нет, ничего, – солгала Наташка и вдруг подумала: «А разве любить грешно?»
Бог из круга, черти в круг…
– Наташка, живая!
Артур не совсем вежливо потеснил Стаса и легко привлек ее к себе:
– Милая моя, – шепнули его губы.
– Где ты была?
– Что с тобой?
– Андрей едва не погиб!
– Да отвечай же!
– Наташка?!
Вопросы обрушились на нее точно ливень, прошумели и ушли, унося с собой мутную грязь.
– Зачем ты это сделала, Ритка? – спросила Наталья, после того как они остались одни.
Та неопределенно пожала плечами:
– Я, конечно, знала, что Влад – подонок, но не до такой же степени, и тем более с ним был Андрей.
«Знала? Откуда?» – мелькнула мысль, но Наташа тут же отбросила ее: ерунда какая-то.
– Если хочешь, Нат, я извинюсь, – сказала Марго. – Правда, что тебе это даст…
– Теперь уже ничего.
– Теперь? Можно подумать, если бы я извинилась заранее, тебе было бы легче, – фыркнула Озерцова.