В тупике [= Смеющийся полицейский] (журнальный вариант)

Вале Пер

* * *

– Теперь надо подумать, – энергично заявил Гюнвальд Ларссон, захлопнув дверь. – Совещание у Хаммара ровно в три.

Мартин Бек, сидевший с телефонной трубкой возле уха, сердито посмотрел на него, а Колльберг проворчал:

– Чего бы ты хотел?

Ларссон не ответил.

Колльберг проследил взглядом, пока тот не отошел от него, и снова уселся за стол.

Мартин Бек положил трубку.

– Чего ты сердишься? – сказал он. Он поднялся, собрал свои бумаги и подошел к Колльбергу.

– Звонили из

лаборатории. Они насчитали там шестьдесят восемь стреляных гильз.

– Какого калибра? – спросил Колльберг.

– Шестьдесят семь – девятимиллиметровые.

– А шестьдесят восьмая?

– Из вальтера калибра семь и шестьдесят пять сотых миллиметра.

– Выстрел Кристианссона в крышу, – констатировал Колльберг.

– Именно так.

– Следовательно, по крайней мере, выходит, что стрелял, наверное, только один сумасшедший, – сказал Гюнвальд Ларссон.

– Выходит, так, – согласился Мартин Бек.

Он подошел к схеме и обвел линией площадку у задней двери автобуса.

– Да, – сказал Колльберг. – Он должен был стоять там.

– Это объясняет, почему Стенстрём не успел выстрелить, – сказал Мартин Бек.

Гюнвальд Ларссон и Колльберг изумленно посмотрели на него.

В комнату ворвался Хаммар в сопровождении Эка и представителя прокуратуры.

– Займемся реконструкцией, – энергично сказал он. – Отключите все телефоны. Вы готовы?

Мартин Бек угрюмо посмотрел на него. Точно так же врывался в комнату Стенстрём, неожиданно, без стука.

– Что там? Вечерние газеты? – спросил Гюнвальд Ларссон.

– Да, – ответил Хаммар. – Весьма бодрящие.

Неприязненно глядя на газеты, он разложил их на столе.

– «Это преступление столетия», – говорит выдающийся специалист по расследованию убийств Гюнвальд Ларссон», – начал цитировать Хаммар. «Самое ужасное зрелище из всех, которые мне довелось видеть в своей жизни». Два восклицательных знака.

Гюнвальд Ларссон откинулся на стуле и недовольно насупил брови.

– Ты оказался в хорошем обществе, – заметил Хаммар. – Министр юстиции тоже сказал свое слово: «Надо остановить этот девятый вал беззакония и преступности. Полиция мобилизовала все людские и технические ресурсы, чтобы немедленно поймать убийцу».

Он окинул взглядом комнату и сказал:

– Вот это и есть все ресурсы.

Мартин Бек улыбнулся.

– «Уже теперь сотня наиспособнейших криминалистов со всей страны принимает непосредственное участие в следствии, – продолжил Хаммар. Такого размаха еще не знала история отечественной криминалистики».

Он швырнул газеты на стол и спросил:

– Где Меландер?

– Разговаривает с психологами, – ответил Колльберг.

– А Рённ?

– В больнице.

– Есть оттуда какие-либо новости?

Мартин Бек покачал головой и сказал:

– Раненого все время оперируют.

– Воспроизведем ситуацию. Колльберг покопался в своих бумагах и начал:

– Автобус вышел из Белльмансру приблизительно в десять.

– Приблизительно?

– Да, весь график городского

транспорта нарушился из-за демонстрации на Страндвеген. Автобусы стояли либо потому, что были забиты улицы, или потому, что полиция их не пускала, и так опаздывали, что водителям приказали не придерживаться графика и сразу возвращаться, как доедут до конечной остановки. Мы исходили из предположения, что, наверное, найдутся люди, которые ехали до какой-то остановки как раз этим автобусом. Но до сего времени у нас нет ни одного свидетеля.

– Появятся, – сказал Хаммар. Он показал на газеты и добавил: – После этого.

– Часы Стенстрёма остановились в двадцать три часа, три минуты и тридцать семь секунд, – монотонно продолжал Колльберг. – Есть основания допустить, что именно в это время и раздались выстрелы.

– Первые или последние? – спросил Хаммар.

– Первые, – сказал Мартин Бек. Он обернулся к схеме на стене и показал пальцем на линию, которой обвел заднюю дверь автобуса.

– Мы считаем, что тот, кто стрелял, стоял здесь, – сказал Бек. – На площадке против дверей.

– Из чего ты сделал такой вывод?

– Из направления полета пуль. Из того, как лежали гильзы.

– Так. Дальше.

– Мы считаем также, что преступник дал три очереди. Первую слева направо и поразил ею несколько лиц, которые сидели в передней части автобуса, тех, которые на схеме обозначены номерами один, два, три, восемь и девять. Единица – это водитель, а двойка – Стенстрём.

– А потом?

– Потом он обернулся, наверное, направо и второй очередью застрелил четыре лица в задней части автобуса, опять-таки слева направо. Он убил номера пять, шесть и семь и ранил номер четыре, то есть Шверина. Шверин лежал навзничь в проходе сзади. Мы объясняем это тем, что он сидел на продольном сиденье с левой стороны и успел подняться. Следовательно, его зацепил последний выстрел.

– А третья очередь?

– Вновь вперед, на этот раз справа налево, – сказал Мартин Бек.

– Минутку, – перебил его Хаммар. – Сколько времени необходимо было на эту стрельбу? Выпустить очередь вперед, обернуться, выстрелить назад, вновь направить оружие вперед и заново зарядить его?

– Поскольку мы еще точно не знаем, какое оружие было у преступника… – начал было Колльберг, но Гюнвальд Ларссон перебил его:

– Около десяти секунд.

– Как он выбрался из автобуса? – спросил Хаммар.

Мартин Бек кивнул Эку и сказал:

– Это твое задание. Прошу.

Эк пригладил седые волосы, откашлялся и начал:

– Открыта была передняя входная дверь. Вероятнее всего, что убийца вышел через нее. Но чтобы открыть ее, ему сначала надо было пройти по салону, протянуть руку над водителем и повернуть ручку.

Эк снял очки, протер их платочком и подошел к схеме.

– Здесь изображен автомат для открытия дверей. Ручка, которая открывает и закрывает двери, размещается слева от руля, впереди, и немного наискосок от бокового окна и может иметь пять разных положений.