В твоем доме кто-то есть

Перкинс Стефани

– Помню, когда-то он нравился и тебе, – подколол Дэрби Алекс.

– Да, еще в восьмом классе. Пока не поняла, что он настоящий одиночка: не заинтересован в том, чтобы встречаться с кем-то из школы.

Осознав свои слова и, как ни странно, смутившись, Алекс скривилась:

– Прости, Макани.

Макани и Олли встречались прошлым летом. Вроде как. К счастью, только люди, сидящие в машине Дэрби, знали об этом.

– Все нормально, – вздохнула Макани, потому что легче было сказать это, чем признаться в обратном.

Об Олли ходило множество слухов: что он спал только с женщинами постарше, что он

спал только с мужчинами постарше, что он продавал опиоидные препараты, украденные из полицейского участка брата, что однажды чуть не утонул в реке на мелководье. Что, когда его спасли, он оказался пьян в хлам и совершенно голый.

А их школа маленькая. Слухи ходили обо всех.

Макани была не так глупа, чтобы верить слухам, потому что даже самые правдивые из них никогда не рассказывали историю целиком. Именно по этой причине она избегала большую часть одноклассников – ради самосохранения. Увидев в Макани родственную душу, Дэрби и Алекс приняли ее в свой круг, когда ей пришлось переехать с Гавайев посреди одиннадцатого класса. Родители сражались друг с другом в ужасном бракоразводном процессе и отправили ее пожить с бабушкой «нормальной жизнью».

Нормальной жизнью. С бабушкой. Посреди ничего.

По крайней мере, такую историю Макани рассказывала друзьям. Как и в слухах, в ней было зернышко правды. Но только одно. Родители никогда не уделяли ей много внимания, даже в лучшие времена, а когда случился тот инцидент на пляже, они только недавно расстались. После этого они больше не могли на нее смотреть. Да и она сама не могла себя выносить. Она заслужила изгнание.

На дворе стояла середина октября, и Макани провела в Осборне уже почти год. Сейчас она училась в выпускном классе, как и Дэрби с Алекс. Их общим интересом стал отсчет дней до окончания школы. Макани пока не знала, куда поедет дальше, но уж точно не собиралась оставаться здесь.

– Может, вернемся к главной теме? – спросил Дэрби. – Хэйли мертва. И никто не знает, кто ее убил, и это меня ужасно пугает.

– Я думала, тебе не нравится Хэйли, – сказала Алекс, завязывая свои крашеные черные волосы в сложную прическу, требующую множества крупных пластиковых заколок. В школе она больше всех походила на гота, если не считать Олли. Макани его и не считала.

Они оба были худыми и носили черную одежду, но Алекс вела себя сурово и агрессивно и требовала внимания к своей персоне, в то время как Олли был мягким и тихим, как ночное небо.

– Мне не нравилась Хэйли, – Дэрби засунул большие пальцы под подтяжки, которые носил вместе с клетчатой рубашкой и штанами. Он был невысоким, но крепким, а одевался как старый франт.

Дэрби родился девочкой, и, хотя его звали Джастин Дэрби, в девятом классе он начал позиционировать себя как мальчик. Если их школа осуждала парня с розовыми волосами, то Макани могла лишь представить, как долго они привыкали к «девочке», которая в действительности считала себя мальчиком. Сейчас окружающие оставили Дэрби в покое, хотя все еще награждали косыми взглядами и отворачивались, проходя мимо.

– Я не знал ее, – продолжал Дэрби. – Но она казалась милой.

Алекс вставила в волосы заколку с изображением злобной Hello Kitty.

– Разве это не странно, что как только кто-то умирает, все становятся его лучшими

друзьями?

Дэрби сморщился.

– Я этого не говорил.

Макани, как обычно, дала им время попререкаться, а потом спросила:

– Думаете, это сделал кто-то из ее родителей? Я слышала, что в таких случаях убийцей в конечном итоге оказывается член семьи.

– Или парень, – уточнил Дэрби. – Она с кем-то встречалась?

Макани и Алекс пожали плечами.

Все трое замолчали и уставились на проходящих мимо одноклассников.

– Это кошмар, – наконец сказал Дэрби. – Просто ужасно.

Макани и Алекс кивнули. Так и есть.

– Какой человек способен на такое? – спросил он.

Тошнотворная волна стыда прокатилась по телу Макани. Это не то же самое, напомнила она себе. Я не такая. Но когда прозвенел звонок, она выскочила из тесного хэтчбека, словно в этом была экстренная необходимость. Дэрби и Алекс заворчали, вылезая из машины, слишком занятые своими мрачными мыслями, чтобы заметить ее странное поведение. Макани выдохнула и поправила одежду, чтобы убедиться, что выглядит прилично. В отличие от друзей, она могла похвастаться женственными формами.

– Может, это серийный убийца, – сказала Алекс, направляясь на первый урок. – Дальнобойщик, проезжающий через город! В наши дни водители грузовиков всегда оказываются серийными убийцами.

Макани с облегчением почувствовала, как к ней возвращается скептицизм:

– Кто это сказал?

– ФБР.

– Мой отец – водитель грузовика, – выпалил Дэрби.

Алекс ухмыльнулась.

– Перестань улыбаться, – прорычал он. – Или люди подумают, что это сделала ты.

* * *

К обеду дурацкая шутка Алекс о том, что послужило источником цвета волос Олли, распространилась по всей школе. Макани слышала, как несколько учеников шептались о его возможной вине, и разозлилась. Олли был, конечно же, аномалией. Но это не делало его убийцей. Более того, она никогда не видела, чтобы он разговаривал или даже смотрел на Хэйли Уайтхолл. Макани хорошо его изучила.

Она расстроилась, хоть и понимала, что слухи – всего лишь выдумка, созданная, чтобы отвлечь всех от страха неизвестного. Макани также подслушала компанию отличников, сплетничавших о Закари Лупе, школьном наркомане. Она не считала его виновным, но, по крайней мере, пусть лучше он будет подозреваемым. Закари – настоящий придурок, который даже с друзьями ведет себя отвратно.

Большинство учеников, однако, пришли к единому мнению, кого считать настоящими подозреваемыми: семью Хэйли или бойфренда. Никто толком не знал, но, возможно, она тайно с кем-то встречалась. У девушек часто бывают секреты.

Пока Дэрби и Алекс раздумывали над произошедшим, она отодвинула бумажный пакет с чипсами и осмотрелась.

Почти все триста сорок два ученика находились здесь, в центре кампуса, окруженного строениями из коричневого кирпича. Площадка была простой, тоскливой. По двору разбросано несколько чахлых деревьев, никаких столов или скамеек, так что ученики сидели на бетонном полу. Если периметр оплести колючей проволокой, то будет похоже на тюремный двор. Пересохший фонтан, полный опавшей листвы, – никто не помнил, чтобы хоть когда-нибудь струя воды вырывалась из открытой пасти льва, – стоял посередине двора как мавзолей.