В твоих объятиях
Шрифт:
Тринити знал, что, по крайней мере, один человек погиб при попытке вернуть Викторию в Техас.
– Что произошло в Техасе? – поинтересовался Тринити.
– Мы все туда отправились, – отвечал Перес. – Мы собирались, если понадобится, сжечь город.
– Не наставляй на меня снова револьвер, – обратился Тринити к Рыжему. – Но почему вы все готовы были идти на такой риск?
– Тебе надо было бы знать сеньора Гранта и его брата, отца сеньориты, – сказал Перес. – Некоторые из нас пришли в Техас с сеньором Грантом. Не Рыжий. Он слишком
– А вы уверены, что она любила мужа? – осведомился Тринити.
– Ты хочешь сказать, что она вышла замуж ради денег? – вызывающе бросил Рыжий.
– Я просто задал вопрос, – пожал плечами Тринити.
– Лучше не получить ответов на вопросы, чем быть убитым, – посоветовал Рыжий.
Убедившись, что вопрос о репутации Виктории больше не стоит, Рыжий пустился в пространные похвалы ей, свидетельствующие о его бесконечной влюбленности в женщину, которую он считал абсолютно недосягаемой.
У Переса вид был далеко не такой убежденный. Он перестал сверлить Тринити взглядом, но явно держал его под наблюдением.
– Надеюсь, вас не очень раздосадует, что надо будет отправиться сегодня со мной? – спросила Виктория на следующее утро, когда Тринити закончил завтрак. – Дядя Грант говорит, что если вы будете сопровождать меня в моем обследовании, вы лучше узнаете ранчо.
Тринити не успел ответить, как снова вмешался Бак:
– Я все равно ему не доверяю. Откуда мы знаем, что он не один из людей судьи Блейзера?
– Бак, с тех пор прошло пять лет, – произнес Грант. – Наверняка Блейзер бросил это дело.
– Ты боишься, что Тринити меня скрутит? – поинтересовалась Виктория.
– Нет, но...
– Тогда в чем же твои возражения? – настаивал Грант.
– Мне он не нравится, и я ему не доверяю, – без обиняков заявил Бак. – Он может быть профессиональным охотником за наградами.
– Чушь, – промолвил Грант. – Все охотники за наградами широко известны.
– Не все. Есть один такой, который каждый раз пользуется другим именем. Никто ничего толком о нем не знает, но говорят, что он доставил на виселицу больше дюжины человек.
– Откуда он? – спросил Тринити.
– Этого тоже никто не знает. Кажется, он появляется, получает бляху помощника правосудия и исчезает. В следующий раз его видят, когда он привозит того человека, за которым охотился. Потом он исчезает, снова. Он знает Запад насквозь... Лучше всех...
– Тогда могу доказать, что я не он, – сказал Тринити. – Вы можете проследить мой путь обратно до Техаса. Я спрашивал дорогу у многих людей.
– Если Тринити не может быть этим охотником за наградами, – промолвила Виктория, – тебе нечего о нем тревожиться.
– Я тревожусь обо всех, – признался Бак. – Я спокоен, только когда ты здесь, в доме, защищенная ото всех ищущих взглядов.
– Это очень мило с твоей стороны, Бак, – проговорила Виктория. Нежность и приязнь,
– Не знаю, почему бы нет, – вздохнул Бак. – Тебе незачем покидать этот дом. Для этого нет причины.
– Нет, есть, – возразила Виктория резким тоном, чего Тринити не ожидал. – Я сойду с ума, если не буду иногда выбираться отсюда. И хотя мне нравится быть с тобой и с дядей Грантом, я должна что-то делать или засохну на корню, как растение без воды на жарком солнце.
– Чепуха, – возразил ее дядя. – Я не согласен с тем, что ты должна сидеть взаперти, и не раз говорил это Баку, но не хочу больше слышать эти разговоры о том, что ты сойдешь с ума или засохнешь на корню.
– Разве вы не сошли бы с ума, сидя все время взаперти? – Виктория обратилась за поддержкой к Тринити.
– Не знаю, – признался Тринити. – Мне чаще приходилось тревожиться о том, где приклонить голову на ночь.
– С мужчинами так всегда, – с досадой скривила губы Виктория. – Вы тоже намерены меня ограждать?
– Я намерен делать то, что мне велят, – откликнулся Тринити.
– Виктория может заскучать от однообразия жизни, – произнес Грант, – но она никогда не станет делать глупости.
– Я и не собираюсь делать глупости, – вздохнула Виктория, – но временами задумываюсь, а стоит ли оно того.
– Как ты можешь так говорить? – воскликнул Бак. – При мысли о тебе в той грязной тюрьме с виселицей под окнами...
– Ты ведь понимаешь, что она так не думает, – вмешался Грант. – Она просто иногда впадает в уныние. Поезжай с Тринити. Начните с того горного гребня, который ты давно хотела обследовать. Возьми с собой завтрак и, если хочешь, можете провести там целый день. Но оставайся все время настороже.
– Знаю, – успокоила его Виктория.
– А я все-таки проверю, – предложил Бак. – Ведь Тринити может заблудиться.
– Но я не заблужусь, – возмутилась Виктория. – Я живу здесь уже пять лет, и эту долину знаю как свои пять пальцев.
– Тогда зачем тебе нужно составлять столько ее карт? Никто никогда на них не взглянет.
– Потому что мне нужно чем-то заниматься, кроме стряпни и уборки, – ответила она, игнорируя его презрительную оценку ее работы. – Если я не стану выбираться наружу хоть иногда, я сойду с ума.
Тринити быстро обнаружил, что пребывать наедине с Викторией на протяжении целого дня совеем не так легко, как он ожидал. Может, она и была убийцей, но при этом оставалась очень красивой, чувственной и желанной женщиной. Способной свести с ума такого мужчину, как он.
Тринити, несмотря на то что ему приходилось все время сражаться со своенравным пони, на котором было навьючено нужное ей для съемки снаряжение, не мог отвести от нее глаз. Впрочем, если учесть, что Виктория ехала прямо перед ним, не обращать на нее внимания было практически невозможно.