В унисон
Шрифт:
Токутаро подошел к Хидео и, схватив его за волосы, поднял голову, пристально вглядываясь в лицо. У Генджи упало сердце. Нужно было срочно что-то сделать.
– Успеешь еще! – вне себя закричал он, вновь обращая внимание убийцы на себя. – Зачем тогда нужны были прошлые жертвы? Для чего ты отрезал им пальцы?
Прежде чем ответить, Токутаро размахнулся и врезал Хидео по лицу, отчего тот вновь бессильно уронил подбородок на грудь. Токутаро вернулся обратно к Лили.
– Это часть ритуала, – улыбнулся
Токутаро поднес ее ближе к свечам, чтобы показать Генджи содержимое. Когда он откинул край ткани, под ней, точно черви, закопошились пальцы. Генджи замутило, и он едва сдержался, чтобы его не вырвало. Пальцы заплясали у него перед глазами, и комната начала двигаться и кружиться, словно бы Генджи захмелел или попал на карусель, где бешено вертелось абсолютно все. С минуту он не мог побороть это состояние, трясясь и сильно моргая, пока вкрадчиво-опасный голос Токутаро не проник в его затуманенное сознание:
– Шок – это нормальная реакция для человека, впервые увидевшего отрезанные пальцы.
Генджи задергался, пытаясь расслабить веревки, которыми был связан, но ничего у него не вышло, только стул едва не завалился набок, изрядно позабавив Токутаро.
– В этих пальцах – души, необходимые для освобождения кицунэ, – объявил Токутаро. – Ровно семь, несмотря на то, что с предпоследней жертвой я расправиться не сумел.
– Какого… какого черта?! – воскликнул Генджи, борясь с подступающей тошнотой. – Кого ты убил вместо нее?
Токутаро, очень довольный заданным вопросом, прошел мимо Лили, отчего она вновь попыталась сжаться, чтобы уменьшиться. Токутаро остановился возле смежной комнаты, в проходе которой висела шторка. Резким движением он отдернул ее, указывая на темный силуэт, лежащий на полу в позе эмбриона. Генджи из последних сил напрягал зрение, чтобы понять, кто там лежит. Заметив его попытки, Токутаро вздохнул и зажег спичку, которую достал из кармана. Едва желто-оранжевый свет упал на волосы и лицо убитого, как Генджи прошиб холодный пот – на полу лежал Араи Сабуро.
– Разве… разве он был не с вами?! – запинаясь, пробормотал удивленный Генджи.
– Фанатиков никто не любит, даже преданные своему делу оммедзи, – гордо сказал Токутаро, закрывая штору. – К тому же, мне нужен был палец. Если бы я знал, что ты приведешь с собой друга, оставил бы этого идиота в живых.
– И как будет проходить ритуал? – язык у Генджи еле ворочался.
– Я зажег свечи. Сейчас расположу каждый палец строго на своем месте и позволю воину убить правителя кицунэ-цуки. Потом убью тебя.
– И ради чего ты это делаешь?! Столько сложностей для того, чтобы избавиться от духа лисы? Ты же понимаешь, что это совсем нелогично?! Столько сил ты потратил на поиск и убийства людей, а все ради призрачной теории, в которую ты и
Чем больше Генджи говорил, тем более свирепым становилось лицо Токутаро. Выдохшись, Генджи умолк, и тогда Токутаро в несколько шагов достиг его стула, нависнув над Генджи подобно цунами. Одним резким движением убийца ударил Генджи по лицу – так сильно, что он вместе со стулом опрокинулся набок, кряхтя и стоная от звенящей боли в ушах и челюсти.
– Я оммедзи, а не фанатик, – прошипел Токутаро, стоя над Генджи. – И делаю я это для того, чтобы освободить Инари!
И тут до Генджи дошло. Семь душ, которые должны пойти в услужение Инари, запечатаны в отрезанных пальцах. Чтобы свершить ритуал, нужна кицунэ, которая отнесет эти души богине! Но зачем ему сам Генджи? Почему правителя должен убить воин, а не виновный, как следует из легенды?
– Этот ритуал полон жертв, – прохрипел Токутаро, медленно возвращаясь к столу. – И чтобы все получилось, мне нужно, чтобы ты выполнял мои команды! Приготовься к тому, чтобы всадить меч в сердце кицунэ-цуки. А я избавлюсь от свидетеля.
Он взял со стола нож, который отобрал у Хидео после того, как его вырубил, и стал подходить, держа оружие наготове. При падении Генджи едва не выронил из рук лезвие и только чудом удержал его, до боли сжав в ладони. Все это время он старался понемногу разрезать путы, слабо представляя, что будет делать, когда освободит руки. У него ведь были связаны ноги, и до них он никак не мог дотянуться, не привлекая внимания. Генджи надеялся, что Хидео очнется и поможет, но ему даже не дали шанса прийти в себя – когда Токутаро подходил к Хидео, лицо друга по-прежнему безжизненно свисало на грудь.
Вдруг он уже умер?..
Внезапно раздался такой оглушительный звон, что Токутаро инстинктивно пригнулся, спасаясь от летящих осколков. От неожиданности Лили тут же взвизгнула – ее крик было слышно, несмотря на завязанный рот. От громких звуков начал просыпаться Хидео… Увидев упавшего к его ногам Токутаро, он удивленно охнул и, постепенно приходя в себя, начал охать еще больше, ведь вместе с шоком от происходящего проснулась и сильная боль в его теле.
Токутаро вскочил на ноги и обернулся к источнику шума.
Кто-то выбил одно из окон, но кто именно это сделал, не было видно. Токутаро не рискнул подходить к дыре – он настолько не ожидал того, что случилось, что испугался.
– Кто это сделал? – рявкнул он, вертя головой. – Что за чертовщина?!
И тут тьма открыла красные глаза, горящие безудержным огнем. Белая рука с длинными когтистыми пальцами выскользнула из мрака и обхватила шею Токутаро, придвинув его к ближайшей стене. Существо, внезапно появившееся из тьмы, смутно кого-то напоминало.