В устье ручья Скалистого (Часть 1)
Шрифт:
Соболь встал с коряги и надвинул на голову капюшон куртки. Как он и предполагал, пока они сидели разговаривали, все окрестные горы затянули тучи, и долину большой реки начал поливать мелкий занудливый, по-настоящему осенний дождик. Идти пришлось недолго, обогнув сопку, возле которой они сидели. Соболь через редкий лиственничник вывел ребят к берегу Ольхона. Продравшись через прибрежные заросли, набольшая группа выщла точно к тому месту, где Соболь вначале спрятал катамаран, угнанный от бандитского лагеря. Увидев свое туристское судно, ребята растерянно остановились.
– Это же наш катамаран, - удивленно воскликнул Сашка.
– Вы его угнали, когда?
– Когда вы меня усиленно охраняли и следили за мной, - весело откликнулся Соболь, - вернее, за моими сапогами. А теперь слушайте меня...Отсюда до поселка Ольхон чуть меньше ста километров по реке. Сейчас время шесть утра. Если вы сейчас отчалите, то в поселок можете придти через 18 - 20 часов. При условии, что остановок делать не будете. По крайней мере остановки по 5 - 10 минут я вам разрешаю. Во время сплава река на данном участке вам ничего сложного не преподнесет. Сейчас вы двинетесь в путь. Через 2 - 2,5 часа справа по ходу у устья Большого Тарына увидите избу. За избой в метрах ста к северу в чаще лиственничника найдете лабаз. Он устроен на высоте пять метров на рядом стоящих деревьях. В лабазе можете взять пару банок тушенки и сгущенки. Конечно, вам придется нелегко. Я почти уверен, что на всем протяжении всего вашего сплава будет идти дождь, а то и снег. Так что, померзнете. Но нужно потерпеть. По моим расчетам в поселок вы должны приплыть где-то в 3 - 4 ночи. В поселке найдете старшину милиции Игоря Сенюхова, он живет возле реки прямо у бивака, там, где туристы всегда останавливаются. Бивак узнаете по трем серге - коновязям, установленным на поляне. Самому Игорю ничего не рассказывайте. В поселок должен приехать один человек. Его фамилия Ляшкевич, он из федерации спортивного туризма. Ему вы передадите вот что.
Соболь достал из кармана небольшую круглую шкатулочку и передал ее ребятам.
– Вот, возьми шнур и через колечко повесь эту штуку на шею, - приказал Соболь Саше.
Потом он проверил, как держится шкатулочка на капроновом шнуре и добавил:
– Ребята, это очень серьезно, я очень прошу, сохраните эту вещь и передайте ее в руки тому, кому я вам сказал. Этот человек знает, что делать... Реки не бойтесь, в это время гола пороги не опасные. Тяжелее всего вам придется обходить камни на шиверах. Так что соблюдайте осторожность. И вот еще что...- Соболь немного замешкался.
– Знаете, ребята, возьмите с собой Виктора...
Саня и Евгений, которые в это время проверяли целостность катамарана, застыли на месте.
– Еще неизвестно, сколько продлится эта история, а ваш друган здесь валяться под кустом не должен. Сейчас мы перенесем его тело, завернем в полиэтилен и закрепим на палубе.
Вместе с тем в долине заметно посветлело, может быть, даже оттого, что мелкий дождик, уныло моросивший уже несколько часов, превратился в снег. Еще довольно зеленые кусты тальника, листья тополей и чозений покрылись белым влажным снежком. Ветер стих. Хлопья снега медленно падали на мокрую листву, деревья, напрочь преобразуя природу из уныло - мокрого состояния в бело воздушную окружающую среду. Даже неумолчный шум реки несколько поутих, как бы придавленный пеленой первого в этом году снегопада.
Соболь с ребятами сходили за телом их друга и укрепили его в центральной части катамарана, предварительно плотно укутав полиэтиленовой пленкой. Все это было
– Ничего не бойтесь, - Соболь тоже стал немногословным.
– Ляшкевич знает, что делать Передадите ему, что я буду здесь до конца и его встречу. Не забудьте остановиться и взять еды на лабазе. А сейчас в путь.
Соболь проследил, как ребята устроились на гондолах катамарана, отвязал от кустов капроновую веревку - чалку и оттолкнул судно от берега. Течение сначала нехотя повело катамаран, начало кружить, и вот он уже в центральной струе реки.
Саша и Женя, умело работая веслами, направили носовую часть судна в струю и через мгновение скрылись в плотной пелене снегопада.
– С богом, мальчишки, - прошептал Соболь и перекрестился.
– Семь футов под килем.
С этими словами Соболь резко отвернулся от реки и двинулся в глубь террасы. Соболь посылает донесение.
Предутренний туман неспешно окутывал берега реки, струился между кустов, цеплялся за кроны высоких тополей и стройных лиственниц. Еще были видны размытые пятна света, оставленные от немногочисленных электрических фонарей, кое-где горевших на улочках поселка. Сквозь неумолчный шум реки раздавался механический лязг дизелей поселковой электростанции, стоящей в трехстах метрах от бивуачной поляны. На самой поляне горел небольшой, и судя по всему, нежаркий костерок, виднелась боковая стенка палатки, а за ней на самом урезе воды блестела черным манящим боком гондола катамарана с палубой, сделанной их тонкоствольных лиственниц. На палубе виднелся продолговатый тюк, лежали дюралевые весла.
Подъехавшие почти вплотную к костру на мотоцикле "Урал" Седелка и его спутники не спеша слезли с сидений и направились к двум молодым парням, сидевшим на бревне. По внешнему виду, несмотря на довольно скудное освещение, было видно, что эти люди были измождены. Они сидели, жадно протягивая руки к костру, от мокрых брезентовых анорак, шапочек, кроссовок валил пар. Их руки и лица были обветренны, освещенные пламенем от костра они казались ярко - красными по цвету, у одного из парней на виске темнела крупная ссадина. У второго незнакомца была перевязана левая река в районе запястья.
В этот предрассветный час в поселке Ольхон не спали еще два человека и одним из них был уполномоченный МВД по охране драгметалла в этом золотодобывающем регионе подполковник милиции Высоких. Он и его гость сидели на кухне в квартире Высоких и разговаривали. Собственно, говорил в основном гость, крупный седой мужчина, как говорят, лицо кавказской национальности. Во дворе за домом подполковника стояла забрызганная грязью до самой крыши иномарка - джип "Ниссан". По всему было видно, что иномарка только что прибыла в Ольхон.
– Тебе, подполковник, что было сказано делать, тихо сидеть, не высовываться, а ты начал самодеятельностью заниматься, - почти без акцента выговаривал хозяину квартиры приезжий.
– Боюсь, хозяину это не понравится.
– Что мне хозяин...Пойми, Халид, не мог я по-другому поступить, оправдывался Высоких перед приезжим гостем.
– Ему хорошо там в столице, а я здесь третий год в этой дыре сижу. Когда он меня сюда посылал, то что сказал. Ты, говорит, побудешь в Ольхоне год, от силы полтора, и потом он устроит мне перевод в Питер...