В видении Бога
Шрифт:
Рамчарандас не заставил себя ждать. Садху зачерпнул горсть песка и снова велел ему открыть рот. Он насыпал ему в рот песку, и Рамчарандас с восторгом зажал зубами кусок пальмового сахара. Но, как станет ясно из дальнейшего рассказа, ему было не суждено веселиться слишком долго.
Проведя первый сеанс колдовства, садху взялся за Рамдаса.
– Послушай, у тебя такой исхудалый вид. Посмотри на меня: видишь, какой я мощный и здоровый? Я хочу, чтобы и ты стал таким же. Я могу сделать тебя крепким и сильным. Согласен?
– Махарадж, – Рамдас покаянно сложил
– Нет, нет, – не желал слушать садху, – тебе нужно потолстеть, не годится быть таким тощим.
Без лишних слов он снял со шнурка бутылочку и высыпал из нее на правую ладонь немного пепла.
– Открывай рот! – громко приказал он.
Рамдасу ничего не оставалось, как покориться. Пепел тут же оказался у него во рту.
– Глотай! – прозвучала следующая команда. Рамдас проглотил пепел.
– Пепел обладает особыми чарами, он превратит тебя в богатыря, – пообещал садху и отправил бутылочку на место. Далее разыгралось второе действие спектакля.
К вечеру сильно похолодало, и Рамдасу пришлось надеть шерстяную шапочку и закутаться в одеяло. Шапочка срочно понадобилась садху. Рамдас тут же снял ее и отдал ему. Тот попытался натянуть ее на себя, но голова его была гораздо крупнее, чем у Рамдаса, и шапка оказалась ему мала.
– Не подходит! – с досадой воскликнул он, возвращая шапку.
Не растерявшись, он потребовал одеяло, в котором сидел Рамдас, и Рамдас с готовностью вручил его садху. Повертев его в руках, он швырнул его обратно: одеяло оказалось не только колючим и грубым, но и слишком громоздким. Наконец глаза его остановились на тигровой шкуре. Пощупав ее, он убедился, что она гладкая и шелковистая, и в его взгляде, устремленном на Рамчарандаса, вспыхнуло возбуждение.
– Это очень хорошая шкура, – отметил садху и потянул за краешек, – дай-ка я рассмотрю ее получше.
Рамдас приподнялся, чтобы садху мог вытянуть из-под него шкуру. Лицо садху расплылось в довольной улыбке.
– Давай, забирай ее. – Он махнул своему челе. – Можешь накинуть себе на плечо, она мягкая и ничего не весит.
На Рамчарандаса было любо-дорого посмотреть. Парень изменился в лице. Теперь внимание садху переключилось на него. Он не потрудился заметить, какое отчаяние написано на его побледневшей физиономии, ибо следующим объектом его интереса являлась роскошная красная шаль, которую он пристально разглядывал. Он впился в нее глазами, и Рамчарандас, быстро сообразив, что последует дальше, решил, что лучше расстаться с шалью до того, как садху попросит ее. Одним движением размотав драпировку, Рамчарандас, как послушный воспитанный мальчик, положил шаль к ногам садху.
Садху оценил степень проницательности Рамчарандаса. Шаль, встретив новую счастливую судьбу, украсила второе плечо челы. Волнующие события отвлекли Рамчарандаса, и он выронил джапа-малу.
Без лишних церемоний – они и не требовались – он подобрал с пола джапа-малу и, театрально отставив руки, растянул между ладонями. В следующий миг она уже висела у него на шее, грациозно свешиваясь на широкую грудь. Ухмыляясь до ушей, он всласть налюбовался собой и выразил неподдельную радость увиденным. Началось третье действие, кульминация драмы.
Рамчарандас обещал садху четыре анны. Пришло время потребовать их, и садху напомнил об обещании.
– Махарадж, – признался Рамчарандас, – деньги у матушки, которая живет в фарлонге отсюда. Мне нужно забрать их у нее.
– Не страшно, – проявил снисхождение садху. – Можешь пойти и забрать их. Я готов подождать твоего возвращения, мне это не составит труда. Ступай сейчас же, сынок.
Рамчарандас выскочил за дверь и уже через десять минут появился вновь, зажимая в руке маленький вязаный кошелек, в котором хранилось все его богатство. Должно быть, он бежал что есть ног туда и обратно.
Усевшись прямо перед садху, Рамчарандас развязал кошелек и, перевернув его, потряс над полом. С приятным звоном мелочь посыпалась на пол: четыре рупии серебром и монетка в четыре анны. Только Рамчарандас собрался подцепить четыре анны, чтобы отдать садху, как тот выбросил вперед правую руку, сграбастал все деньги своей огромной кистью и, зажав их в кулак, спокойно засунул себе в карман. Операция заняла не больше двух секунд. Бедный Рамчарандас задрал голову вверх и уставился в потолок, вертя в руках пустой кошелек.
– Рам, что ты жадничаешь? – упрекнул его Рамдас. – Разве ты не видишь, что кошелек ему нужнее, чем тебе?
При этих словах Рамдаса Рамчарандас оторвал взор от потолка и опустил голову. Последние следы веселья, вызванного вкусом сахара во рту, стерлись с его лица. Он вручил кошелек садху, и тот, наполнив его монетами, бережно опустил в карман.
Отыграв свою роль, он встал и, не придавая значения таким мелочам, как формальности прощания, удалился вместе с челой.
Все это время Рамдас с трудом сдерживал смех, ищущий выхода. Теперь плотину прорвало, и он безудержно хохотал несколько минут. Рамчарандас, поначалу угрюмый и задумчивый, в конце концов не утерпел и составил ему компанию.
– Свамиджи, – воскликнул он, – мне не так жалко, что он присвоил другие вещи, даже деньги, но правду сказать, когда он забрал тигровую шкуру, у меня схватило живот от острой боли! Теперь-то я понимаю, – добавил он, с любопытством глядя на Рамдаса, – что вы сами все это подстроили. На вид вы такой наивный, простой и скромный, а на самом деле все это – ваша лила. Ведь только вчера вечером вы читали мне нотацию о привязанности и чувстве собственности, а сегодня разыграли этот спектакль, чтобы преподать наглядный урок. Ясно, это ваша работа.