В водоворотах жизни
Шрифт:
Эта мысль ядом разлилась по его жилам, сгоняя привычную меланхолию. И все же, входя в библиотеку, Кит радостно почувствовал в себе тот же прилив сил, что и накануне вечером. Ее силуэт, казалось, мерцал в отблесках слабого света, как и тогда, на дороге, где он впервые увидел девушку. Но что-то в ее позе, в том, как она скромно сидела у окна, сложив руки на коленях, показалось ему неестественным, и губы его дернулись.
Успела ли она просмотреть книги или догадывалась о его подозрениях? Киту уже не впервые хотелось прочесть то, что скрывали ее глаза. Золотисто-карие, они были так же необычны, как и сама женщина,
Он окинул комнату взглядом и, увидев миссис Реншоу, сидевшую неподалеку, несколько замялся. Но толстушка, похоже, клевала носом, и Кит решил не принимать ее в расчет.
Устремив все внимание на мисс Ингрэм, Кит заговорил, прежде чем она успела произнести обычные любезности.
– Покажите мне, что у вас есть, – сказал он, присаживаясь рядом с ней. – Об этом Мэллори.
Кит заметил удивление, мелькнувшее в ее глазах и тут же замаскированное, и поразился: когда эта женщина успела так научиться владеть собой? Что касается Сидони, то ее эмоции всегда были на лице, даже если она молчала; но мисс Ингрэм мало говорила о том, что не касалось ее поручения, и при этом не обнажала своих чувств. Она бесстрастно вручила ему обрывок бумаги:
– Вот часть письма Мэллори к одному из своих последователей.
Бумага была ветхой, и Кит взял ее как можно бережнее. Почерк был крупный, но чернила выцвели, и читать было трудно. Все же ему удалось разобрать многое из того, что сохранилось.
«Обращаюсь к вам с доверительной просьбой сохранить эту книгу, над которой я работал всю свою жизнь. Никому не говорите о ней и хорошенько припрячьте от всех любопытствующих, с тем чтобы исторические истины, изложенные в ней, остались в неприкосновенности. Я спрятал здесь два экземпляра, а вам, видимо, известно, что весь тираж был изъят и уничтожен. Я обвиняю того проклятого наборщика, который…»
– Исторические истины, – фыркнул Кит.
– По-видимому, все остальные экземпляры книги были уничтожены, поскольку ее посчитали кощунственной, а Мэллори был объявлен еретиком, – пояснила мисс Ингрэм. – Вскоре он умер; полагают, его отравил кто-то из близких родственников.
При упоминании об убийстве Кит нахмурился: ему не хотелось, чтобы такое случилось под этой крышей.
– И кому же он это писал? – спросил Кит, пытаясь разобрать имя.
Мисс Ингрэм склонилась ближе и пристально посмотрела на него:
– Мартину Чесвику, предку нынешнего графа. Рэйвен приобрел несколько книг у графа после смерти его отца, в одной из них был найден этот обрывок письма.
Кит едва не присвистнул, услышав столь известное имя в связи с Мэллори. Что ж, в истории каждого рода есть своя паршивая овца, даже в семье самого принца-регента.
– Значит, искать надо там, а не здесь, – сказал Кит, возвращая ей бумагу.
Мисс Ингрэм нахмурилась:
– Здесь говорится о двух экземплярах.
– Но тот, что был припрятан, сгорел, – ответил Кит.
Да, так-то оно так, если б не сломанное колесо. Кто-то явно рассчитывал на то, что мисс Ингрэм
– Кто знал о вашей поездке сюда? – спросил Кит.
И снова легкая тень изумления промелькнула в ее глазах.
– Рэйвен, разумеется.
– А может, кто-то из его друзей или знакомых?
Мисс Ингрэм, к своей чести, не уклонилась от ответа, но в ее словах прозвучала ирония:
– Мистер Марчант, хочу вас уверить, что Рэйвен не привык посвящать посторонних в свои коммерческие планы. Вот почему я здесь одна, без крикливой свиты, которая только собьет мне цену.
– Но ведь вам просто повезло, что вы сумели добраться до Оукфилда, – сказал Кит. – Колесо у вашей кареты было специально подпилено так, чтобы оно отвалилось по дороге.
Такое известие и впрямь ее озадачило. Даже компаньонка в дальнем углу очнулась от дремоты и приподнялась с места. Видимо, она все-таки прислушивалась к разговору.
– Неужели?
– Мой кучер менял колесо, и он не мог ошибиться – старое колесо было подпилено.
Кит настолько привык общаться с сестрой, что давно уже понял: не каждая благородная леди благоразумно отнесется к подобным заявлениям, поэтому внутренне приготовился услышать в ответ нечто вроде вознесения молитв или истерического припадка. Но мисс Ингрэм снова подтвердила свой нетипичный для женщины характер. Она пристально посмотрела на него, не выказав никакого страха.
– Но к чему им устраивать такой подвох?
– Догадываюсь, что вы их опередили, появившись здесь, – сказал Кит. – Возможно, они прослышали про интерес вашего дяди к Мэллори и теперь думают, что вы можете приобрести эту книгу или же знаете то, что может навести их на след, что-нибудь типа той бумаги, которую вы мне показали.
Мисс Ингрэм нахмурилась.
– Не понимаю, каким образом кто-то мог узнать про письмо, если оно пролежало там столько лет.
Кит пожал плечами.
– Может быть, ваш дядя при случае упомянул об этом в разговоре, да и прежний владелец той книги тоже мог говорить о нем.
– Мистер Марчант, Рэйвен не склонен делиться своими секретами, – сказала мисс Ингрэм, слегка запнувшись.
И эта неуверенность удивила Кита, особенно когда она отвела глаза в сторону. Возможно, Август Рэйвен и мог хранить тайну, но не мог не похвастаться своими сокровищами. И Кит понимал, что его болтовня могла дойти до завистливых ушей.
– Но остается тот факт, что кто-то готов далеко зайти, чтобы остановить вас. Если бы вы не успели подъехать так близко к Оукфилду, вам, возможно, пришлось бы повстречаться с неприятной компанией.
Это замечание заставило ее побледнеть, и Кит добавил:
– Мисс Ингрэм, я знаю не понаслышке, что те люди, которые ищут подобные тексты, непорядочны, мягко говоря. Если они узнают, что у вас есть то, что им нужно, они убьют вас ради этого.
Мисс Ингрэм побледнела еще больше, но не дрогнула.
– Право, это уж чересчур, даже для библиомана.
– И все же ради вашей защиты я намерен сопровождать вас до дома.
Мисс Ингрэм подняла голову, как бы обдумывая это предложение.
– Очень мило с вашей стороны, мистер Марчант, но, если кто-то ищет эту бумажку или книгу, о которой там упоминается, он ведь все равно не угомонится, пока не добьется своего.