В высших сферах

Хейли Артур

– Предупредите этого чиновника.., неуважение.., еще одно любое проявление.., оскорбление суда… – и затем неожиданно:

– Объявляется перерыв на пятнадцать минут.

Эдгар Крамер предвидел исполненные злорадства сообщения репортеров, которые они через минуту-две начнут диктовать по телефону: “Эдгар С. Крамер, высокопоставленный чиновник министерства по делам иммиграции, сегодня был обвинен в неуважении к суду в ходе слушания в Верховном суде Британской Колумбии по делу Анри Дюваля. Игнорируя распоряжение судьи, Крамер в ответ на критические

замечания судьи Уиллиса в его адрес покинул зал судебных заседаний…"

Такое опубликуют все и повсюду. А прочитают и рядовые граждане, и его коллеги, и его подчиненные, и его начальники, министр и премьер-министр…

Но объяснить он им ничего не сможет.

Крамер знал, что его карьере пришел конец. Теперь последуют нагоняи и выговоры, после которых он, конечно, останется чиновником на государственной службе, но уже без всяких перспектив. Обязанности у него будут все менее ответственными, уважение к нему станет неуклонно падать. Такое случалось и прежде, правда, с другими. А в его случае не исключены и медицинские обследования, досрочная отставка…

Согнувшись чуть ли не пополам, сломленный Крамер прижался лбом к холодному кафелю стены туалета, едва сдерживая вдруг подступившие слезы горького отчаяния.

Глава 4

– И что дальше? – спросил Том Льюис.

– А я и сам не знаю, – ответил Элан Мэйтлэнд. Они стояли на ступенях здания Верховного суда. Ранний день, необычайно теплый, солнце грело не по сезону. Пятнадцать минут назад суд вынес решение в их пользу. Анри Дюваль, постановил судья Уиллис, не может быть депортирован на какое-либо судно. “Вастервик” поэтому отчалит сегодня вечером без него. Зал приветствовал этот приговор спонтанным взрывом аплодисментов, моментально и безжалостно подавленных суровым судьей. Элан задумчиво произнес:

– Анри еще не стал полноценным иммигрантом, и, боюсь, в конечном итоге его могут выслать прямо в Ливан, где он пробрался на судно. Не думаю, однако, что правительство пойдет на такой шаг.

– Я тоже, – согласился Том. – Как бы то ни было, Анри, похоже, ничего не тревожит.

Они взглянули на толпу репортеров, фотографов и поклонников, тесно обступивших Анри Дюваля. Среди них было и несколько женщин. Анри позировал перед нацеленными на него объективами, широко улыбаясь и гордо выпячивая грудь.

– А что это за скользкий тип в пальто из верблюжьей шерсти? – поинтересовался Том.

Он с любопытством разглядывал вульгарно вызывающего вида субъекта с резкими чертами испещренного оспинами лица и маслянисто блестящими волосами. По-хозяйски положив руку на плечо Анри, он старался непременно попасть вместе с ним в кадр.

– Вроде агент из какого-то ночного клуба, как я понял. Он объявился несколько минут назад, заявил, что хочет включить Анри в шоу <Представление из сборных номеров, обычно в ресторанах или ночных клубах.>. Я против, но Анри идея пришлась по душе, – медленно проговорил Элан. – Ума не приложу, что мне делать.

–

А ты говорил с Дювалем относительно работы, ну, тех мест, что ему предлагают? Вот, скажем, эта штука с буксиром звучит вполне подходяще.

Элан кивнул:

– Говорить-то говорил. Но он ответил, что несколько дней хочет подождать с работой. Том вскинул брови.

– А он становится малость самостоятельным, а?

– Да, – коротко бросил Элан. Ему уже приходило в голову, что определенная ответственность за его протеже может обернуться неожиданным бременем.

Они помолчали, потом Том обронил:

– Думаю, ты знаешь, почему Крамер так поспешил из зала?

– Вспомнил, что ты мне в тот раз рассказывал, – подтвердил Элан.

– Ты ведь нарочно это подстроил? – тихо проговорил Том.

– Я не был уверен, что именно произойдет. Но видел, что он готов лопнуть. – признался Элан и огорченно добавил:

– А теперь очень жалею, что так поступил.

– Думается, Крамер жалеет еще больше, – заметил Том. – Ты, конечно, крепко его подловил. Я тут переговорил с А. Р. Батлером. Кстати, Батлер совсем не плохой мужик, когда узнаешь его поближе. Он сказал мне, что Крамер очень приличный чиновник – усердный, честный. По словам нашего ученого друга, “если вспомнить, сколько мы платим государственным служащим, то Крамеры нашей страны много лучше того, что мы заслуживаем”.

Элан промолчал.

– Как говорит Батлер, – не унимался Том, – Крамер уже получил одну нахлобучку за это дело – и не от кого-нибудь, а от самого премьер-министра. То, что произошло сегодня, на мой взгляд, вполне тянет еще на один нагоняй, и теперь ты, видно, сам догадываешься, что ты с ним сотворил.

– Мне просто стыдно, – с трудом выговорил Элан.

– Мне тоже, – угрюмо бросил Том.

От толпы, теснившейся вокруг Анри Дюваля, отделился Дан Орлифф и не спеша подошел к ним. Локтем он прижимал свернутую газету.

– Мы едем в отель к Анри, – объявил репортер. – У кого-то нашлась бутылка, и возникла неотложная потребность отпраздновать. Вы с нами?

– Нет, спасибо, – отказался Элан, а Том молча покачал головой.

– Ладно, – репортер, собравшись уходить, протянул Элану газету. – Дневной выпуск. Есть кое-что о вас, подробнее – в последнем выпуске.

Том и Элан проводили взглядом уводившую с собой Анри Дюваля группу. В центре ее энергично суетился рябой в верблюжьем пальто. Одна из женщин повисла на руке Анри. А он сиял счастливой улыбкой, наслаждаясь всеобщим вниманием. И даже не оглянулся.

– Пока дам ему волю, – сказал Элан. – А к вечеру разберусь с ним как следует, приведу его в чувство. Не могу же я предоставить его самому себе, взять и просто бросить.

– Желаю удачи, – сардонически усмехнулся Том.

– Да с ним все будет в порядке, – горячо запротестовал Элан. – Может, он прекрасно устроится. Ничего нельзя знать заранее, тем более предрешать заранее.

– Да, – согласился Том с некоторым ехидством. – Заранее предрешать нельзя.