В якутской тайге
Шрифт:
Оставалось одно — сократить боевой участок, а для этого оставить большую половину Амги и стянуть все свои силы на другую ее окраину, туда, где имелась больница с большим запасом льда и достаточным количеством перевязочного материала, где находились два продовольственных склада и церковь, служившая хорошим наблюдательным пунктом. Прилегающее к церкви кладбище с каменными могильными плитами позволяло создать довольно сильный узел обороны. Сосредоточенный на небольшом участке гарнизон, имеющий шесть тяжелых, три легких пулемета и несколько автоматов Шоша, мог продержаться здесь значительное
После тщательного и всестороннего обсуждения этого плана было решено, что начальник гарнизона Суторихин с утра 30 января приступит к его выполнению, а всего ему потребуется для этого лишь несколько часов.
После совещания я отправился в путь и скоро догнал свой отряд. Дорога была хорошая, и, хотя быки задерживали нас, мы делали не меньше сорока верст в день.
А в это время, развивая операцию по овладению Якутском, Пепеляев выдвинул вперед ряд небольших отрядов из остатков несдавшихся повстанцев-якутов под командой опытных офицеров. В их задачу входило тревожить красные войска неожиданными налетами. Действиями таких отрядов Пепеляев хотел отвлечь внимание от своих главных сил.
Но веер его слабых групп не оправдал своего назначения уже потому, что встретил враждебное отношение со стороны населения. Кроме того, их действия были парализованы конными отрядами красных, выдвигавшихся на восток также веерообразно.
Бросив значительный отряд на д. Петропавловское, Пепеляев с главными силами из района Усть-Мили двинулся в сторону Амги. Передовой эшелон его дружины — 2-й батальон и кавдивизион численностью в триста бойцов — в ночь на 2 февраля неожиданно обрушился на селение.
Отряд Суторихина совершенно не был подготовлен к бою. Командир не выполнил плана подготовки к обороне. Люди, рассредоточенные по всей слободе, спали раздетыми.
Начальник Амгинского гарнизона Суторихин и начальник частей аянского направления Баринов, застигнутые врасплох, растерялись и в панике бежали, оставив своих людей.
Не останавливаясь, без единого выстрела, атакующие ворвались в Амгу с двух сторон. Красноармейцы выскакивали из домов, ведя беспорядочную, разрозненную стрельбу.
В центре Амги находился начальник пулемета Ренкус. Услышав стрельбу, он выкатил «максим» на улицу. Одного пулеметчика он послал к Суторихину для связи.
Скоро показалось несколько цепей белых. Когда до них осталось шагов пятьдесят, Ренкус открыл огонь. Несколько пепеляевцев было убито и ранено. Наступающие залегли, стали стрелять по пулемету.
Минут двадцать Ренкус задерживал цепи белых, нанося им большие потери. Но вот заложена последняя лента. Набивать новые некому — три пулеметчика ранены, а один убит. Ренкус решил расстрелять последнюю ленту и уйти, но не успел. Белые пробрались огородами и ворвались во двор. Удар прикладом повалил пулеметчика на землю.
Группа красноармейцев собралась у церковной ограды, командование над ней принял военком Ф. Ляжнин. Более двух часов она сдерживала натиск превосходящих сил противника, а затем организованно отступила и направилась в
Селение заняли пепеляевцы. В этом бою они потеряли тридцать два человека убитыми и двадцать ранеными. С нашей стороны оказалось двадцать человек убитыми и ранеными и сорок попало в плен. Пепеляевцы захватили три тяжелых и два легких пулемета, несколько тысяч пудов продовольствия.
Когда заканчивался бой, из Амги, отстреливаясь, вышли пять красноармейцев. Остановились у стога, укрытые густым белым покрывалом тумана. Что делать, куда идти?
— На Якутск — куда больше? — предложили было четверо. И только один подал мысль пойти на Петропавловское и предупредить о падении Амги своих, чтобы их также не захватили врасплох. С ним согласились, и скоро маленькая группа торопливо зашагала на северо-восток, огибая Амгу с запада.
Путь далек — 200 верст тайгой, без продуктов, но об этом никто не думает. Каждый готов пожертвовать собой, лишь бы спасти Петропавловский гарнизон.
Первая победа окрылила пепеляевцев. Они стали энергично готовиться к дальнейшим действиям. В разных направлениях были срочно посланы уполномоченные для организации отрядов, для сбора теплой одежды, провианта и перевозочных средств. Пепеляев торопился завершить операцию по захвату Якутска.
Белые решили и пленных использовать для усиления дружины, а главное — для разложения красных отрядов. В избу к пленным приходили офицеры всех рангов и должностей. Перед ними цветистую речь произнес сам Куликовский, призывая красноармейцев перейти к Пепеляеву. Но те и слышать об этом не хотели. Пепеляев рассвирепел:
— Кто не желает вступить в дружину, с того снимут обувь, одежду и отпустят в Якутск, — заявил он. Дал два часа на размышление.
Задумались красноармейцы. Что делать? Пепеляев шутить не любит и свою угрозу выполнит. А куда пойдешь в одном белье? Наверняка замерзнешь.
Ренкус предложил сообщить, что все остаются у белых, а при первой возможности бежать к своим. В случае если до побега по необходимости придется участвовать в бою, стрелять в воздух.
«Добровольцев» зачислили в состав 2-го батальона.
Оставив Амгу, мой отряд шел без задержек. 2 февраля остановились на ночлег в двадцати верстах от места назначения. Часа в четыре утра я передал отряд командиру взвода Иванишко, а сам с пятью всадниками выехал вперед и на рассвете прибыл в Петропавловское.
Здесь меня поразила беспечность, царившая в батальоне. На боевую готовность — ни малейшего намека. Красноармейцы, размещенные по всем избам, спали по-домашнему, раздевшись. Дежурная часть не назначалась, дозоры не выставлялись, разъезды не высылались. Вся охрана батальона состояла из двух караулов на северной и южной окраинах деревни. А ведь селение с трех сторон окружал лес, а с четвертой — восточной хотя леса и не было, но высокий левый берег реки Алдан тоже давал возможность подойти скрытно. Никакого наблюдения за этим направлением не велось, не были подготовлены и окопы. И это в то время, когда пепеляевцы находились уже в устье реки Мили и в любую минуту нужно было быть готовым к отпору!