В яме с Пайпером
Шрифт:
Одним из парней, с которыми я работал границей и который произвел на меня неизгладимое впечатление, сохраняющееся и по сей день, был
Педро Моралес.
При произнесении имени Моралеса вспоминается не только его сногсшибающий левый хук. Я припоминаю забавную историю, связанную с ним и другим рестлером
Коко Би Уэйром.
Однажды Моралес веселился после матча до самого рассвета. Все рестлеры знали, что Моралес любил определенную марку коньяка, а в ту конкретную ночь он любил
ее
прямо на кровать номера. Едва голова Педро коснулась подушки, он услышал из номера Коко: «Доброе утро». Педро, один из милейших людей, которых я знал,
вежливо ответил со своим испанским акцентом: «Амиго, доброе утро. Но будь так любезен, потише, я ложусь спать». Спустя пару минут Педро услышал «Доброе
утро» снова и спокойно ответил, попросив друга дать ему отдохнуть. Услышав приветствие в третий раз, Педро вышел из равновесия. Уставший рестлер выпрыгнул
из кровати в трусах, белой майке и носках, вышел в коридор и проломил дверь соседа. К удивлению Педро, номер был пуст. Коко нигде не было видно. Единственным
живым существом в номере был летающий по комнате попугай Фрэнки. Попугай сопровождал Коко к рингу, и тот везде возил его с собой.
Педро стало ужасно стыдно, потому что доброго утра ему желал попугай, а не Коко. Моралес повесил дверь на петли, чтобы попугай друга никуда не улетел,
а потом отправился прямо к управляющему, чтобы извиниться и заплатить за причиненный ущерб.
Еще не проведя с Педро ни одного матча, я, как мне казалось, знал его, как свои пять пальцев. Рик и другие рестлеры рассказали мне о нем кучу историй,
чтобы я был готов к бою с ним. Моралес тоже интересовался обо мне у других.
Рикки Стимбоат
потом рассказал мне, что перед матчем со мной Моралес подошел к Рикки с вопросом: «Эй, этот
Пайпер,
он вообще хорош?» Стимбоат попросил его быть осторожнее, потому что Пайпер не слезет с него весь матч. Мы оба старались разузнать друг о друге побольше,
чтобы избежать ненужных сюрпризов, когда прозвонит гонг.
Но вся информация о Моралесе, которую я собрал у парней, оказалась бесполезной, потому что Педро уложил меня одним из самых зверских ударов в истории рестлинга.
В тот вечер мы работали на бейсбольном стадионе, где ринг был установлен прямо на питчерской горке, я готовился к истощающему матчу с сильным, крепким
рестлером, не имея понятия, что он планировал совершенно другое. На десятиминутной отметке я запер Моралеса в хэдлок, выбравшись из которого он толкнул
меня в канаты. Я летел на него со всей скоростью, и он встретил меня левым хуком, сбив с ног. Поднявшись с ринга, я перешел на следующую скорость и ринулся
на Моралеса, вот тут-то он и выбросил
выдохнул: «Ооо!» Наверняка, они подумали: «Бедный сукин сын!» До сих пор после того удара мне советует записаться на пересадку.
Я стал постоянным участником международных турне и зарабатывал неплохие деньги, выступая в Сан-Хуане, Санто-Доминго, Японии и других местах. Расплатившись
по старым счетам, я снова получил возможность выступать в США — Джимми Крокетт согласился дать мне шанс в Шарлотт. Я оказался в знакомой среде, включая
еженедельные ТВ-записи по вторникам. Я отдаю должное Джимми, потому что далеко не каждый промоутер пошел бы на этот шаг. Он поставил на кон свою шею, репутацию
и задницу ради меня, и я его не подвел: бизнес в Шарлотт снова пошел в гору — таким образом, я мог отплатить Джимми за добро.
Работа в Шарлотт позволяла мне больше времени проводить с Китти. К несчастью, большую часть времени мы просто сидели перед камином, потому что той зимой
в доме, который я арендовал, сломалась отопительная система. Так что целый месяц каждую ночь я не спал и подкидывал поленья в огонь, чтобы семья не замерзла.
Но я рад, что оказался там, потому что стал свидетелем рождения нашего первого ребенка — прекрасной девочки Анастасии. Это был один из счастливейших дней
моей жизни. Анастасия родилась в понедельник, во вторник я уже был на студии, записывая интервью, а вечером мне еще предстоял матч в г. Роли, штат Северная
Каролина. Рик Флэр,
Харли Рейс,
братья Бриско,
Дасти Роудс,
Фанки,
Гигант Андре
— все они тусовались на студии. По всей комнате валялись пустые кофейные чашки, обглоданные куриные косточки и изможденные рестлеры. Страдания ощущались
почти физически. Большинство за ночь проделало 400-500 километров, добираясь с предыдущего шоу.
Кто-то из парней, по-моему,
Рэй Стивенс,
сказал: «Эй, я слышал, у тебя родился ребенок. Поздравляю». Все подошли пожать мне руку. Потом кто-то крикнул: «Эй, папа Пайпер!» В этот момент Джерри
Бриско собрал все силы и оторвал голову от скамейки, на которой лежал. «Попа Пайпера? – пробормотал он. – Как можно жить после такого?» Это услышал Рик
Флэр и начал ржать, как лошадь. Кстати о Рике: если хотите, чтобы все узнали какую-то новость, просто сообщите ее Рику, об остальном он позаботится. Он
может подкалывать тебя прямо на твоих глазах. Но он все равно замечательный человек. Так что он стал рассказывать всем: «Попа Пайпера, понял?», после чего
еще долго истерически смеялся. Это прозвище ходило годами, но потом все вернулось к «папе Пайперу», потому что молодые парни стали часто подходить ко мне