В ярости рождённая (Дорога Ярости)

Вебер Дэвид Марк

– Мы оба знаем, что это маловероятно, – здраво заявил Сальгадо.

– Я не сказал – вероятно. Я сказал – возможно. И, Акос, давай смотреть на вещи трезво, если это действительно случится – то это кончится для меня по-настоящему плохо. Для нас обоих. Особенно после того как Керику бегал вокруг с криками: «небо падает»!

– Это довольно верно, – признал Сальгадо неохотно.

– Но что, чёрт возьми, нам делать с этим? – снова зарычал Альберт. – У Панкармы действительно есть место в политическом процессе – мы сами дали его ему. И если мы же внезапно пойдём на попятную – именно этого похоже и требует от нас Керику, – то, вероятней всего, натолкнёмся на его, мягко говоря, ожесточённое противодействие. Но если я неуберу его партию с политической арены, а Керику сможет убедить Стэнхопа, что мы нарушаем имперские политические стандарты, тогда действительно

возможно, что я могу оказаться отозванным на Старую Землю…

Он твёрдо взглянул в глаза своего начальника штаба и Сальгадо понял непроизнесённое окончание фразы.

– Хорошо, – сказал он, немного погодя, – так как никто из нас не хочет бросить всё на полдороге, я предполагаю поискать способы устранить сделанные Керику замечания, – он поморщился. – Имей в виду, я всё ещё считаю, что и он и Обермейер шарахаются от призраков. Но будь что будет, у него в руках хлыст, а значит так или иначе нам остаётся только исполнять его желания.

– Это легче сказать, чем сделать, Акос.

– Вот именно, – согласился Сальгадо. Однако у него было не больше желания, чем у Альберта, видеть губернатора планеты – и себя, как начальника штаба Альберта – отозванным с ярлыком неудачника. – Однако с другой стороны его требования вполне можно оспорить. Я подразумеваю, – тут он злобно усмехнулся, – Губернатор Сектора Керику – единственный,кто заявил что «террористы» – обычные уголовники, а не политические деятели, получившие признание.

* * *

– Мне это не нравится. Мне это не нравится вообще,– категорически заявила майор Серафима Палациос.

– Шкипер, так или иначе никто из нас похоже не думал, что мы были любимейшими подчинёнными Альберта в исследованной вселенной, – указал капитан Кевин Треймел, командир Роты Альфа. Треймел был старшим из командиров рот Палациос, что делало его также её заместителем по батальону. Ещё он на восемь сантиметров превосходил её в росте и был настолько же темнокожим и черноволосым, насколько она – светлокожей блондинкой скандинавского типа.

– В данном случае, – тотчас продолжил он, – действительно ли вызывает удивление, что он, минуя Вас, обращается непосредственно к Ополчению? Я имею в виду, если Вы посмотрите на схему взаимодействия отделов в офисе губернатора планеты, он – непосредственный командующий Ополчением и у нас нет основанийтребовать, чтобы все контакты проходили через нас или с нашим участием.

– Проблема не в том, что он контачит с Жонгдомбой и Чарвой напрямую. Проблема в том, что он даже не поставилнас в известность, что делает это. Нравится ли ему это или нет, но в той же самой «схеме взаимодействия» чётко прописано, что я – его имперский военный советник. И предполагается, что он должен держать меня в курсе и фактически согласовывать со мной все контакты с ополчением, а он абсолютно проигнорировал это. И он не стал бы делать это тайком, если бы речь не шла о чём-то, что он и этот болван Сальгадо хотели бы скрыть; о чём-то, что мы – или любой на Мартинсене – не должны знать.

– Шкипер, по-моему, это слегка отдаёт паранойей, – заявил Треймел. Она впилась в него взглядом на мгновение, потом фыркнула.

– Если я всего лишь слегкапараноидальна после контактов с Губернатором Альбертом и господином Сальгадо в течение последних одиннадцати месяцев, то я очевидно ещё более психически устойчива, чем показывают медицинские тесты!

Они оба рассмеялись, но чуть погодя Палациос вновь стала серьёзной.

– Действительно, Кевин, – сказала она, – я заинтригована. Последние дни мне не даёт покоя ускользающий взгляд Альберта. Я думаю, что он только что внезапно понял как шатки надежды на успех в референдуме по вопросу об Объединении. Более того, кажется до него наконец дошло, что допуск Панкармы к публичным переговорам вообще был серьёзнейшим, по меньшей мере, промахом в его карьере. Я даже начинаю задаваться вопросом, не чересчур ли Губернатор Керику напугал его угрозой отзыва, если он быстро не разгребёт весь этот бардак.

– И Вы думаете, что ему в голову пришёл какой-то план, где Ополчениюотводится роль супергероя, разрешающего все его проблемы? – Треймел иронически задрал брови. – Неужели это жалкое стадо придурков собирается вытащить его задницу из этой дырки, учитывая с каким старанием он её туда засовывал?

– Это – последний вариант, который ястала бы рассматривать, – согласилась Палациос. – С другой стороны, со всем соответствующим уважением к нашим гражданским начальникам, у меня самой есть функционирующий мозг. Что означает, что я знаю, чтоополчение – «жалкое стадо придурков». Я действительно не думаю,

что Альберт – или Сальгадо – хотя бы гипотетически готовы признать этот факт. Также, я боюсь, что они не понимают, что их некомпетентность – следствие работы Жонгдомбы, жаждущего иметь небольшую собственную империю. Конечно, если бы они сумели увидеть всё это, то это означало бы, что и у них мозги на месте, и они тогда вообще бы не вляпались в такое дерьмо как это. Но в этом случае они не хватались бы за соломинку, чтобы вытащить себя из него, не так ли?

– Но даже если Альберт действительно что-то придумал и предположим, что Жонгдомба и Чарва согласились на это, на что он рассчитывает? – возразил Треймел. – Планетарное правительство и ополчение были не в состоянии разобраться со Фронтом Освобождения Янцзы своими собственными руками за предыдущие шесть местных лет, так что, если он не изобрёл какие-то волшебные пули и не оснастил ими ополченцев, то я не вижу других способов внезапного чудесного решение этих его проблем.

– Я – также, – мрачно согласилась Палациос. – Чего я боюсь, тем не менее, так это того, что он может думать, что ему удалось придумать своего рода «волшебную пулю». Не забывайте, что рядом с ним этот некомпетентный болван Сальгадо, постоянно что-то нашёптывающий ему. По-настоящему именно Сальгадо представляет по меньшей мере две трети проблемы. Альберт далеко не самый блестящий политик и он чрезвычайно честолюбив, но у него нет той присущей амбициозному Сальгадо узости мышления. Или, по крайней мере, не до той же самой степени. Но когда начальник штаба считает себя новым воплощением Николя Макиавелли и думает, что губернатор почти столь же глуп, насколько глупым он его считает, мы имеем в наличии все компоненты для тотального звиздеца. Особенно, когда столь привыкший считать себя повелителем марионеток и привязавший к губернатору пару-другую ниточек Сальгадо, убедил себя, что он – своего рода непогрешимый Свенгали [человек, который управляет разумом других, обычно со зловещими намерениями].

Волна дрожжи пробежала по спине Треймела – столько яда было в голосе Палациос. Не то, чтобы он не соглашался с ней, но столь откровенные ненависть и презрение главного военного советника к начальнику штаба губернатора делали и так непростую ситуацию ещё гаже.

– Шкипер, я тоже не очень люблю Сальгадо. Но…

– Но я, как предполагается, заткнулась и принялась за дело, чтобы делать свою работу, нравится ли мне он или нет, – прервала его Палациос, и он резко кивнул. – Я знаю это. И я пробовала. Но Сальгадо теперь контролирует доступ к губернатору, только он имеет право свободного и непосредственного доступа в его офис, тогда как я не могу передать Альберту даже сообщения. Я уверена, именно Сальгадо тот, кто определяет политику в настоящее время. И если только нам чертовски не повезёт, его предубеждение против вооружённых сил вместе с его неоправданной верой в собственное великолепие втравит нас в дьявольскую мясорубку. Тем более что он беспечно считает Панкарму всего лишь винтиком политической машины в стиле Старой Земли и надеется, что может просто разорвать с ним все дела, – на её лице отразилось чувство сожаления. – Если он предполагает, что тот «выйдет из себя и придёт в ярость», то он собирается найти быстрое решение, чтобы прикрыть свою задницу. И что тут говорить, Кевин. После того, что мы с Керэмочи сделали с Чарвой и его полком на последних учениях, и он и Жонгдомба – оба ненавидят нас до потери пульса. И они, вероятно, с радостью ухватятся за любую возможность реабилитироваться, доказывая, что то, что люди Чийеко сделали с ними, было своего рода «счастливой случайностью». Поэтому, если гений губернаторской резиденции и политический ясновидец придумали некий план, который, как они думают, мог бы позволить им выглядеть получше на нашем фоне, то они явно ухватятся за него.

Глава 6

– Итак, ты не считаешь, что они наконец готовы принять наши условия? – поинтересовалась Эндж Джангму Такту.

– Очень сомневаюсь, – не согласился Панкарма. – С другой стороны, никогда не мешает выглядеть разумными, когда дело касается общественного мнения.

– Возможно, но впервые он приглашает конкретно нас с тобой, чтобы провести конфиденциальные переговоры. Я думаю, что это – существенные подвижки, не так ли?

– Всё может быть.

Панкарма пересёк свой кабинет в здании, которое Патриотическая Ассоциация Янцзы, «легальная» парламентская ветвь Фронта Освобождения Янцзы, арендовала в столице. Причём здание располагалось у самого космопорта и, по иронии судьбы, из окна его офиса открывался точно такой же вид, как и из офиса Джаспера Альберта. Панкарма, мягко покачиваясь на пятках, задумчиво рассматривал перспективу города.