В ярости

Alexis Opsokopolos

– Если это так опасно, почему Вы тогда согласились? Из-за артефакта?

– Чтобы ты знал: Система не генерирует Артефакты Клана уже более двух лет! Есть мнение, и не только у меня, что их изначально было задумано ограниченное количество. И все уже на руках. Потому что не может быть бесконечным количество кланов в игре. Новый клан сейчас практически невозможно создать. А каждый существующий так трясётся за свой артефакт, что как-то украсть его или отобрать просто невозможно. Я вообще не представляю, как ты

смог его раздобыть. Точнее, как те идиоты из «Рубиновой Звезды» смогли его просрать!

– Да просто залез в дом к главе клана и украл, – честно признался я.

– Прелестно! Тогда это не просто идиоты, а феерические, просто хрестоматийные дебилы! Расскажи мне потом как-нибудь об этом. Только, конечно, после того, как про Карпова расскажешь.

Мне показалось, что я впервые осознал всю ценность соей биты. Как это часто бывает, осознание чего-то важного пришло после того, как понял, что скоро это потеряешь. Но вариантов не было, я дал слово. Поэтому быстро примирился с тем, что лишусь артефакта. Смысл горевать по тому, что было суждено потерять? Единственное, что меня тревожило, это то, что я так и не знал, за кого я отдаю столь ценную вещь. За моего товарища по несчастью, попавшего в настоящую беду, или за ловкую мошенницу, втянувшую меня в свою игру?

На следующий день мы с Соломонычем пришли к дому Генриха без четверти пять. Накануне я ему рассказал всё, что знал про Катю и её кровника, после чего Соломоныч, велел мне идти в гостиницу и не мешать ему готовиться к кругу. Встретились мы с ним буквально перед тем, как идти к блатным.

Едва увидев нас у ворот, один из охранников побежал за хозяином. Почти сразу же сам Генрих вышел к нам навстречу и пригласил войти в дом не с парадного входа. Как только мы вошли, авторитет блатного клана без лишних церемоний задал нам вопрос:

– Скажите сразу, ваша работа?

– Нет, – честно ответил я.

– Макс, я не тебя спрашиваю! При всём уважении, тебе такое сделать – кишка тонка, – Генрих, не мигая, смотрел на Соломоныча.

– Я не при делах, – улыбнулся Соломоныч. – И зря ты Макса недооцениваешь. Хоть в данном случае это не он, но недооценка оппонента – штука коварная.

– Точно не ты? – Генриху было не до рассуждений о недооценке или переоценке оппонентов.

– Говорю же, не я. И вообще, у вас у самих было кому это сделать.

– Наши так не работают, – отрезал Генрих. – Наши просто пришли бы и кончили. А Берёзе голову отрезали и с собой увезли.

Соломоныч аж присвистнул, да и я от неожиданности открыл рот.

– Погоди, Генрих, – немного напрягся мой старший товарищ. – А с чего ты решил, что если отрезали голову, так это значит, моя работа?

– Да потому что ты сейчас сюда заявился. А ты просто так и шага не сделаешь. Ладно, я пошёл. Вы посидите тут, выпейте чего-нибудь. Вас позовут. Соломоныч,

ты же знаешь, правила.

– Да знаю, не вопрос.

Генрих ушёл, а Соломоныч принялся исследовать содержимое бара. Я же стоял под впечатлением от информации о печальной судьбе Березина.

– Ты кому-то уже говорил, что хочешь артефакт за девчонку свою предложить? – спросил меня Соломоныч, наливая что-то в большой бокал. – Выпить не хочешь?

– Нет, не говорил.

– Тогда странно. Я понимаю, если бы просто завалили Берёзу, чтобы он не устроил личный суд над девчонкой, и чтобы можно было её использовать в других целях. Но голову-то зачем отрезать? Не якудза же. Очень странно всё это.

Соломоныч отхлебнул из бокала и присел на большой мягкий диван. Я же остался стоять, размышляя о суровых нравах этого места и мрачных способах решать проблемы. Минут через десять за нами пришёл один из помощников Генриха и предложил пройти за ним.

Глава 12

В той комнате, где мне уже приходилось побывать во время первого визита в этот дом, сидели всё те же люди. Возможно, кто-то и был новый, но я этого заметить не мог, так как не всех запомнил с прошлого раза.

За столом было два свободных места, мы с Соломонычем поздоровались и сели на эти места.

— Какая серьёзная делегация, пацан-то времени даром не терял, крышу себе нашёл, — с издёвкой сказал лысый татуированный мужик, что во время первой встречи интересовался, куда я дел артефакт.

В этот раз я мог рассмотреть его характеристики, что и сделал незамедлительно. Просмотр показал, что передо мной был некий Василий «Академик» Филипчук. Он мне и в первый раз не понравился, а сейчас и вовсе разозлил.

— Мы, Вась, тут шутки шутить будем, или дело говорить? — довольно жёстко пресёк Соломоныч попытки над нами посмеяться. — Вы все знаете, зачем мы пришли, поэтому перейду сразу к делу. Берёза был крысой!

Соломоныч выдержал паузу, а над столом повис неодобрительный гул. Это было понятно, очень уж сильное обвинение выдвинул мой старший товарищ против друга всех сидевших за столом.

— И не просто крыса, а полноценный шакал, состоящий на службе до самого момента, как та девчонка его пришила.

– Соломоныч, ты понимаешь, что кидаешь серьёзную предъяву? – мрачно сказал Вазген. – И не только покойному Берёзе, а всем нам! Из уважения к тебе, мы спросим с тебя доказательства, но если их у тебя нет, то спрос будет уже другой.

– Кто будет с меня спрашивать? — не менее мрачно ответил вопросом на вопрос Соломоныч.

— Не лезь в бутылку, Соломоныч! Это ты к нам пришёл, мы тебя не звали. Если есть что сказать, говори! А спросить с кого угодно можно, если будет за что спрашивать! — сказал толстый рыжий мужик.