В ясном небе
Шрифт:
– Он тут, в лесу, - сказал Сергей.
– Он, может, раненый и не может выбраться из своего парашюта, а вы языки чешете! Пошли искать, - сказал Сергей, сам удивляясь этому повелительному тону, уверенный, что ребята пойдут за ним. И ребята уже тронулись за ним следом, как в эту самую минуту над их головами, над лесом затрещал мотором двукрылый самолет. "Кукурузник"!
Уж не собирается ли он садиться? Точно! Покачал крыльями и сделал круг. Только как он сядет! Поляна не такая уж большая. Даже, наоборот, совсем маленькая. Да он, кажется, собирается
Сергей торопливо начал озираться по сторонам. Сейчас самое время забраться на хорошее дерево, что повыше. Оттуда хоть что-нибудь можно увидеть. Сергей выбрал березу в густых ветках, в суках, с удобным оплывшим комлем и, ходко перебирая руками, от которых дерево чутко вздрагивало, осыпая его холодящим снегом, полез вверх, к самой макушке. Глядя на Серегу, и Баранов начал карабкаться по соседней березе. Но Баранов был тяжелее Сергея, а береза тоньше, пожиже его, Сережкиной, и потому на середине она начала потрескивать. И Баранов застыл, словно дятел, в нерешительности. А Серега забирался все выше и выше, перебирая руками, подтягиваясь, крепко обнимая ствол ногами, ловко прижимаясь к нему грудью, горячим лицом. При каждом новом толчке за шиворот сыпался снег, холодя тело.
Сверху, с березы, Сергею хорошо была видна и поляна, и дорога, правда, не вся, а та, что вблизи. Самолет затурхал, резко изменил свой звук, засопел и прямо прошел у него над головой, обдав ветром и поднятым с земли снегом.
Самолет, перевалив через деревья, сел на дорогу. Солдаты тотчас забегали, засуетились по поляне. Сергей обломал ветку, качнувшуюся перед лицом, чтобы получше все видеть. Тут на поляну выбежал большой и высокий человек в шлеме, комбинезоне, унтах, в поднятых на лоб очках.
По тому, как солдаты вытянулись при виде этого большого и толстого человека, было ясно, что прилетевший на "кукурузнике", может быть, сам генерал. Но толстый летчик как-то отчаянно махнул рукой, мол, к чему все это, и побежал на середину поляны, туда, где чернела яма, где во все стороны была разбрызгана земля.
– Что там, Мальцев?
– нетерпеливо спросил Баранов, который ничего этого не мог видеть.
Но Сергей и сам не мог понять, что там делается на поляне, потому что открывшаяся на время поляна снова оказалась загороженной спинами солдат. Он видел, что солдаты бегают, подтаскивают на поляну охапки хвороста, ломают ветки деревьев. Затем увидел, как из-под рук ловко увернувшегося солдата, из середины кучки хвороста, тихо ударило вверх пламя.
– Костер зачем-то зажгли, - сказал Сергей.
– Костер...
– удивился Баранов, - должно быть, землю оттаивают, чтобы легче копать было. Они, реактивные, глубоко в землю уходят. Ты внимательно смотри, - потребовал Баранов.
Сергей и так не спускал глаз с поляны. Он видел, как большой, толстый летчик вдруг встал на колени, чуть ли не касаясь лицом земли, потом быстро распрямился и, не глядя ни на кого, стремглав пошел сквозь деревья. Туда же, откуда появился.
По деревьям снова прошел шум. Сергей втянул голову в плечи,
Самолет медленно уходил в сторону города.
– Все ясно, - сказал Баранов, спрыгивая в снег.
Нос у него посинел и еще больше выдался вперед.
– Что тебе ясно?
– спросил Сергей, спускаясь со своей березы.
– Все. Нет больше твоего летчика. А потому пошли-ка лучше по домам.
– Идите, - нехотя отозвался Сергей.
Им сейчас овладело такое безразличие, что ничего не хотелось делать. Он побрел прочь от ребят. Неужели то, что говорит Баранов, - правда? Неужели больше нет этого летчика? Неужели он разбился вместе со своим самолетом? А может, он все-таки жив? Бывало же так! Сколько угодно таких случаев. Самолет падал. Разбивался. А летчик в конце концов оставался в живых.
– Погоди!
Он нехотя оглянулся. Рыжий будановский парень смотрел пытливо.
– А ты правда видел, как летчик выпрыгнул с парашютом? Да?
– Ничего я не видел, - сказал Сергей. Ему стало легче от этого признания.
– Но просто так он не мог погибнуть. Не мог. Он должен спастись.
Рыжий будановский парень согласно кивнул. Сергей внимательно посмотрел на своего молчаливого товарища, который безропотно следовал за ним, продолжая, как и Сергей, утопать в снегу, приваливаясь иногда к дереву, чтобы вытряхнуть из валенка.
– А ну, ребята, стойте!
Снова из-за дерева вырос солдат с автоматом.
– Старые знакомые! Вы забыли наш уговор?
– Но, дядя солдат, - сказал Сергей, - может, мы чем поможем вам.
– Пожалуй, что нет, ребята.
– Но может, он лежит в лесу и ему нужна помощь, - не отступал Сергей.
– Теперь ему уже ничего не нужно!
Сергею вдруг стало страшно от спокойных слов солдата.
– Он погиб? Да?
– Да! Погиб!
– Он не успел выпрыгнуть с парашютом? Да?
– Не успел! Так что давайте - домой.
Они пошли назад. Впереди них, перелетая с ветки на ветку, осыпая легкий снег, торопливо стрекотала сорока, словно спеша разболтать услышанную новость.
– Ну ладно, я пойду, - сказал новый знакомый, стараясь не встречаться глазами с Сергеем.
– Приходи к нам на Уваренку на лыжах кататься. У нас там горки.
– Приду, - сказал глухо Сергей.
III
– Эй, парень, помоги-ка!
Звали, конечно же, его. Потому что поблизости никого не было.
Под вездеходом кто-то тяжело возился, и Сергей догадался, что кричали именно оттуда, из-под машины. Лица того, кто копошился под днищем машины, не было видно, лишь торчали большие серые валенки.
– А ну-ка, лезь в кабину, качни руль, - потребовали валенки.
Сергей обрадовался этому неожиданному приказу. Он мигом забрался на подножку, проскользнул по холодной коже сиденья на водительское место и, крепко впившись в руль, начал колыхать его из стороны в сторону.
– Хорош, хорош, - заворчали валенки.
– Теперь тормоз нажми! Порядок!