В закоулках Мироздания
Шрифт:
Внезапно, когда до преследуемых оставалось не более двадцати метров, под очередной раскат грома, все трое членов роя разом пропали из поля нашего зрения, будто провалились под землю, и почти сразу же откуда-то снизу раздался пронзительный и отчаянный крик ребенка, живого человеческого ребенка, невесть откуда взявшегося прямо посреди этого кошмара.
В этот момент в дерево, растущее внизу от нас на берегу ручья, ударила большая молния, и оно тут же вспыхнуло так, будто его полили бензином. Пламя горящего дерева осветило небольшую полянку на берегу ручья прямо под нами. От ослепления вспышкой молнии нас спасли ноктовизоры, противоатомная защита которых за миллионную
– Так вот ты какой, пушистый северный зверек, – подумал я, но тут свое веское слово сказал Отец Александр. Нашего доброго батюшку было просто не узнать – одной рукой он прижимал к груди свой массивный серебряный крест, а другую, с четками, вытянул по направлению к Посланцу Зверя. При этом отца Александра тоже окутало сияние, но оно было не багровым как у твари, а бело-голубым, первозданной божественной чистоты. Наконец этот нестерпимый свет затопил все вокруг, и глубокий звучный голос отца Александра раскатисто произнес:
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа заклинаю тебя – изыди, Сатана!
Божественное сияние, стремительно уплотняясь со всех сторон, охватило высокую черную фигуру Посланца Зверя, багровый адский огонь погас и тот, за кем мы так долго гонялись, упал на землю вслед за своими спутниками и, завывая, стал дергаться и извиваться, постепенно затихая. Когда вой умирающей твари стих, бело-голубое сияние рассеялось в воздухе, а отец Александр покачнулся и начал без сил оседать на землю. Впрочем, Змей и Кобра не дали ему упасть, подхватив под руки с двух сторон. Задание было выполнено – Посланец Зверя был уничтожен.
Часть 1
День первый. Момент истины. Анна Сергеевна Струмилина.
Я зажмурилась и закрыла уши руками, чтобы не видеть этого сводящего с ума зрелища, и не слышать этих звуков, словно рожденных самой преисподней. Потом, отняв руки от ушей, я принялась усиленно щипать себя, надеясь, что все это – страшная гроза, черные фигуры и красноглазый демон – не более чем порождение ночного кошмара. Но благословенного пробуждения не происходило. Я чувствовала, как дрожат вцепившиеся в меня дети, слышала, как прямо мне в ухо хрипло дышит обезумевший от ужаса Антон.
Предсмертный вопль монстра стих резко и неожиданно. Но его отголосок еще долго висел в воздухе вибрирующей волной – неслышимый, но явственно ощущаемый всеми, заставляя нас снова и снова содрогаться от пережитого потрясения.
Я все еще не решалась открыть глаза. Но что-то изменилось в окружающем меня мире, и я не сразу поняла, что именно. Лишь когда сквозь сомкнутые веки я почувствовала свет, до моего сознания дошло, что больше не слышно звуков грозы. Стояла тишина. Но не та мертвая, безмолвная, ночная звенящая тишина, которая хорошо ощущается в комнате – а та умиротворяющая послегрозовая тишь, что наполнена благодатными звуками природы. Слышался негромкий суетливый шум стекающих со склонов потоков, снизу доносился мерный говор ручья, ведущего свое вечное неразборчивое повествование. Капли, падая с нашего навеса, со звоном разбивались о камни. И какая-то беспечная пташка радостно и мелодично щебетала
Я открыла глаза. За пределами нашего убежища сияло солнце, окрашивая все в яркие, жизнерадостные тона. Я выпрямила спину и вытянула затекшие ноги. Дети рядом со мной тоже зашевелились. И только Яна все еще сидела на корточках, зажав уши руками и уткнувшись лицом мне в подмышку.
– Яна, детка, все закончилось… – потормошила я ее.
Девочка подняла голову и с опаской открыла уши.
– Все хорошо, – я ласково погладила ее, – смотри, солнышко вышло.
– А где… этот, страшный? – спросила Яна сиплым шепотом, озираясь вокруг.
Бедняжка, до чего же она напугалась. До сих пор ее слегка трясет, а в глазах стоит затравленное выражение.
– Его здесь больше нет, не бойся, – ответила я, стараясь успокоить ребенка.
– Смотрите, Анна Сергеевна! – воскликнул Митя, указывая на то место, где стоял красноглазый.
Там, на мокрой земле, была заметна небольшая кучка, или лужица чего-то густого, словно был пролит коричневый кисель. Мы все молча уставились на это место. Лужица, слегка пузырясь, уменьшалась прямо на глазах, земля быстро впитывала странную субстанцию. Вскоре от нее не осталось и следа. О том, что это могло быть, страшно было даже говорить.
По обеим сторонам от нашей выемки, обтекаемые ручейками воды, лежали два недвижимых, ссохшихся и почерневших тела в изорванной, грязной одежде неопределенного цвета.
Конечно, я все еще пребывала в шоке от случившегося, но пора было приходить в себя – требовалось оценить обстановку и начать что-то предпринимать. Странно – меньше всего меня сейчас волновала мысль о возвращении в лагерь. Прежде всего меня заботило состояние моих маленьких подопечных. Первым делом нам надо было выбраться из нашего убежища…
Непосредственной угрозы снаружи больше не ощущалось, о чем громогласно возвещала откуда-то сверху распевающая во весь голос неведомая птаха. Дети вопрошающе смотрели на меня. Сейчас только я была их защитой и опорой, поскольку Антон впал в ступор и сидел на корточках, бессмысленно раскачиваясь и выпучив полубезумные глаза. Толку от него ждать не приходилось.
– Так, – сказала я, – сейчас я выйду первая, и, если там нет ничего подозрительного, вы все выйдете вслед за мной.
Но выйти я не успела. Внезапно над головой раздался шум, и без того до предела напуганные дети дружно вскрикнули, а Янка вновь нырнула мне под руку и затряслась мелкой дрожью. Я снова обреченно зажмурилась, ожидая самого страшного, и услышала, как слева от нас, раздвигая кусты, спускается по склону кто-то большой и тяжелый, спугнувший по пути ту самую дерзкую птичку. Шаги принадлежали явно человеку. Более того, он был там не один – я слышала, как за первым, вниз по той же тропе, начал спускаться и второй незнакомец. Наконец первый из них спустился и осторожными, вкрадчивыми шагами опытного хищника подошел прямо к нашему убежищу. Мы все снова замерли от ужаса, не двигаясь и не дыша.
И тут прямо над моим ухом раздалась живая человеческая речь, показавшаяся мне божественной музыкой:
– Товарищ капитан, все чисто, тут только гражданские!
– Стой там, Док, – крикнул сверху еще один голос, – мы спускаемся. Бухгалтер прикрывает.
Широко раскрыв глаза, я увидела прямо перед собой пригнувшегося к нам человека, одетого в камуфляжную форму российской армии. Защитные очки были сдвинуты на лоб, маска закрывала рот и нос, оставляя открытыми только внимательные серые глаза, а большие руки в перчатках с обрезанными пальцами крепко держали автомат с необычайно толстым стволом.