В закрытом гарнизоне-2
Шрифт:
– Без проблем, – говорит Витя, – щас я тебя щелкну и все будет сделано по высшему разряду.
И тут меня осеняет мысль.
– Александр Васильевич, а зачем вся эта лабуда, – киваю на удостоверения. Можно пойти настоящим матросом.
– Это как?
– Очень просто. До учебы я служил в этой базе срочную, и у меня остался военный билет. Кстати, он здесь, в сейфе.
– А что, дельное предложение, – наклоняется к начальнику Габидулин. Матросом конечно лучше. Их тут как собак нерезаных.
Чуть позже они рассматривают мой военный
– Т-экс, – листает странички Александр Васильевич, – старшина второй статьи, торпедист, в/ч 53117 – а ты что, у Милованова служил?
– Ну да, – киваю я головой. Они сейчас в Гремихе.
Знаю, дельный командир, – щурится он от дыма.
– Только вот морда у тебя того, побольше стала, – тычет в фотографию пальцем Галимыч.
– Что ж, вполне надежный документ, если не обращать внимания на даты, – резюмирует начальник.
На КПП на это вряд ли обратят внимание, – закуривает очередную беломорину Габидулин. – А вот базовый патруль может замести.
– Что ж, постараюсь ему не попадаться, – пожимаю я плечами. Кой какой опыт есть.
Затем встает вопрос, кем я буду при необходимости представляться, и мы останавливаемся на специалисте ПМки. Их на базе целых три, матросы с плавмастерских целыми днями мотаются по лодкам, выполняя ремонтные заявки, и на этих «самоделкиных», мало кто обращает внимания.
Потом начальник передает мне два имитатора магнитных мин и предлагает заняться экипировкой.
– Ну, а если повяжут, молчи, – назидательно говорит он. Все равно притащат к нам.
Вернувшись с Галимычем в наш кабинет, я для начала проверяю имитаторы, пришлепнув их к сейфу. Ничего, висят.
– Интересно, где их взяли? – хмыкает он, звонит в наш взвод охраны.
Через пару минут на пороге возникает сонный старшина и лениво прикладывает к бескозырке руку.
– Все спишь, Огнев? – хмурится каптри, – Смотри, возьмусь я за тебя.
– А чего? Я ничего, – бормочет тот и изображает подобие строевой стойки.
– Как, по комплекции, подходит? – кивает на Огнева Галимыч, и я молча киваю.
– Значит так, сынок, тащи сюда свою запасную робу, гюйс и бескозырку. – И чтоб были чистые. Понял?
– Точно так, – отвечает тот и быстро исчезает.
Вскоре он возвращается, и я забираю принесенные вещи.
– И смотри, в команде не болтай – значительно изрекает каптри. – Свободен.
Потом мы запираем дверь кабинета, я переодеваюсь и напяливаю бескозырку.
– Ну, как?
– Форменный барбос – восхищенно цокает языком Галимыч. – Так и хочется на губу отправить.
В это время кто-то дергает дверь, потом звенят ключи и в кабинете появляется отсутствовавший на оперативке, капитан-лейтенант Веня Дядтчик.
– Нихрена себе, – недоуменно пялится он на меня. – Тебя что, разжаловали?!
– Вроде того, – наливает в стакан остывшего чифиря Мариоз Галимыч и рассказывает что и как.
– Хорошее дело, – щелкает замками кейса Веня. – Лет десять назад наши учинили такое в Полярном. Большой
– Как же, помню, – отзывается Габидулин и, открыв сейф, шмякает на стол кипу дел.
Ровно в 13.00 следующего дня, набросив на плечо ремень фибрового чемоданчика (с такими ходят секретчики и моряки пээмок), я сбегаю по гулким ступеням казармы и выхожу из подъезда.
Погода на все сто. Стоит один из тех солнечных дней, что случаются здесь осенью.
Со стороны казарменного городка и режимной зоны, к властвующему на сопке камбузу, целеустремленно топают команды лодок и отдельные группы мичманов и офицеров.
Оттуда я и начну свой диверсионный рейд.
Минут через десять, миновав с тыла ряд казарм и вскарабкавшись наверх, я наблюдаю, как в широко распахнутые двери вливаются строи жаждущих подпитаться, а из них выходят уже сделавшие это. Одни, перекурив, и весело балагуря, направляются на часок приспнуть в казармы, а другие возвращаются на лодки.
Вот эти-то мне и нужны.
Дело в том, что пройти КПП можно двумя способами. Самостоятельно, или в строю. В первом случае, дежурный проверяет имеющийся у тебя документ, а во втором, старший команды называет число, и всех считают по головам.
Второй мне кажется предпочтительней, и я решаю им воспользоваться. Тем паче, что рядом, под маты взвинченного лейтенанта, строится возвращающаяся на лодку группа моряков. Как только она начинает движение, я пристраиваюсь сзади, но офицер это замечает и изгоняет меня из строя.
– Товарищ лейтенант, – ну разрешите пройти с вами, от своих отстал, – ною я и делаю несчастную рожу.
– Пшел я сказал! Бог подаст! – рявкает офицер и, гремя сапогами, команда, направляется в сторону базы.
– Вот гад, – в сердцах сплевываю я, и ищу новых спутников.
И они появляются, в лице вываливающей из дверей, очередной команды. Судя по виду – все моряки навьючены вещмешками, чемоданами и другой «хурдой» 4 , их лодка уходит в ремонт или на другую базу. Их сопровождает пожилой благодушный мичман, и я, поддернув на плече свой чемодан, беспрепятственно пристраиваюсь сзади.
4
вещи (жарг.)
– Че, хочешь с нами, проскочить? – косится на меня пыхтящий рядом морячок.
– Ага, от своих отстал, – киваю я.
– Бывает, – следует ответ, и мы начинаем спускаться с сопки.
У открытых ворот КПП запарка. На въезде шмонают крытый тентом грузовик, за ним, переругиваясь с дежурными, топчется на месте какая-то команда, и на подходе мы.
– Давай, давай, не задерживай! – орут из строя, грузовик отъезжает, и пеших начинают считать по головам.
Злой мичман дважды ошибается, потом машет рукой узкоглазому помощнику и тот сбрасывает с крюка цепь.