В зловещей тиши Сгамора
Шрифт:
– Тебе совсем невыгодно меня убивать, - задумчиво и очень спокойно сказал Паркер, - потому что тогда ты останешься при своих интересах.
– Вот оно что!
– Странным образом это невинное замечание только подлило масла в огонь. Капитан буквально дымился от ярости.
– А ну растолкуй! Если ты, тварь такая, не растолкуешь, почему это мне тебя невыгодно пристрелить, - вот мой палец, а вот курок, гляди, я нажимаю...
– Потому что я был у Глиффа, - сказал Паркер, со значением посмотрев на Янгера.
Капитан вытаращился на него, ожидая продолжения объяснения, но Паркер,
Янгер нетерпеливо спросил:
– И что же? Что это означает?
– Ты догадливый, вот и догадайся...
– Что ты имеешь в виду, говори!
– Все очень просто. Ты не умеешь связывать концы с концами. Теория-то у тебя есть, но в ней дыра на дыре, как в проеденном молью свитере. Смотри. Имеется в наличии потрепанный типчик, по твоей теории мой напарник. Твои люди видели, как я отвесил ему прямо на улице такую плюху, что он долго от нее отдыхал.
По твоей же теории он, со своей стороны, так приласкал меня в подвале лопатой, что я не знаю сколько валялся без памяти... Ты хоть бы предупреждал, что именно такие отношения считаешь партнерскими... Далее. Как вписываются в твою теорию мои визиты к Глиффу и Рейборну, моя поездка в Линбрук?
– Да ты за газетой мотался в Линбрук, коню понятно...
– Развивай, развивай свою мысль, не рви ее!.. Для чего мне газета?
Физиономия капитана являла собой форменный полигон для чувств, в этот момент его особу обуревающих: ярость, раздражение, нетерпение, недовольство и, наконец, растерянность - последовательно сменяли друг друга на сдобном, дрожжевом лице Янгера.
В крайнем смятении он стал беспорядочно жестикулировать, выкрикивая:
– Наплетать на газету! Не морочь мне, голову... Слышишь, не сбивай меня с толку... При чем тут газета? У меня есть свое мнение, я просек, зачем ты приехал в Сага...
Резкая трель телефонного звонка оборвала Янгера на полуслове. В мертвой тишине оба они поражение слушали отчаянный трезвон, причем у Янгера округлились от удивления глаза, Паркер же выглядел несколько заинтригованным.
Телефонная трель возобновилась. Янгер, словно очнувшись, пробормотал:
– Не иначе, как твой напарник... Я отвечу, коли не возражаешь, - и быстро цапнул трубку. Откашлявшись, он старательно выговорил, словно пользовался телефоном первый раз в жизни:
– Алло! Алло?
С интересом следящий за ним Паркер отметил, что капитан после первого своего боязливого "алло" с облегчением перевел дух.
– Ага. Он. Естественно, - говорил Янгер уже деловым тоном, потом, пристроив трубку, словно скрипку, куда-то к подбородку и прижимая ее щекой, одеревенело прослушал в ней какой-то длительный потрескивающий шорох и шелест и, сведя брови, стал неотрывно смотреть на Паркера.
– Не здешний?
– Он все не отводил своего сверлящего взора, но вот переместил его на собственные полные колени и спросил еле слышно:
– Давно ли?
Что-то стряслось, Паркер это сразу почувствовал всей кожей, но не мог угадать что, и конкретно с кем. Но это "что-то",
Дело его все явственней, все отвратительней пахло керосином, а противней всего - что он использовал, можно сказать, выбросил псу под хвост безупречно чистое имя Чарльза Виллиса. И, если он окажется в полиции, его ожидает там уж никак не букетик фиалок... Очевидно одно: придется детально продумывать и обживать новую легенду.
Он незаметно оглядел подушечки своих многострадальных пальцев. Отпечатки этих неповторимых рисунков, отчасти напоминающих линии годовых колец на половинках древесных спилов, - уже имелись в досье на имя Рональда Каспера в Вашингтоне. Розыск был объявлен, когда Р. Каспер бежал, прикончив, под горячую руку, охранника исправительной колонии в Калифорнии.
Под собственным своим именем Паркер, к сожалению, тоже разыскивался в связи с чередой грабежей крупных банков, но там не фигурировали отпечатки пальцев... И только Чарльз Виллис, средней руки бизнесмен и любимец женщин, до сих пор избегал пристального и заинтересованного внимания полиции...
В такой ситуации - абсолютно недопустимая роскошь дать этому Янгеру любой, пусть самый ничтожный, повод сунуть его за решетку... ни в коем случае! Ведь в двух подставных именах - Рональда Каспера и Чарльза Виллиса, - как в двух боковых зеркалах трельяжа с двух разных сторон отразится реальное, многогрешное, страшное и опасное для общества человеческое существо по фамилии Паркер...
Он весь звенел, как натянутая струна, дожидаясь итогов разговора, а в голове лихорадочно выстраивались самые невероятные и чудовищные планы: предстоит избавиться не только от Янгера, но от Глиффа и Рейборна, - ведь они посвящены...
Уладить дела в отеле, потом поезд, потом самолет на Майами, а там уж подстроить, купить, создать, из-под земли выкопать алиби... Планы были фантастические, но при невероятном напряжении всех существующих усилий вполне выполнимые.
Янгер заканчивал свой разговор:
– Все, выезжаю. Не нужно нам вызывать полицию штата, у нас своя голова на плечах.
Паркер, закурив, наклонился в сторону кушетки, чтобы легче и как можно внезапнее вскочить с места.
Янгер, опустив трубку, с растерянным лицом глядел на Паркера.
– Что ж, - обреченно сказал он, - ты, видимо, прав...
– В каком смысле?
– ошарашенно спросил Паркер, забыв свои кровожадные устремления и намерения.
– В том смысле, что у меня теория рваная, дыра на дыре... Паркер зачарованно и несколько ошалело глядел на Янгера.
– Нашли твоего напарника. Он убит. Лопатой.
– Янгер нервно зевнул и добавил с некоторым воодушевлением: - У тебя в номере.
– У меня?
– Ну да, - буднично сказал Янгер и, оглядев револьвер, все еще зажатый в правой руке, сунул его в свой висящий на подлокотнике кресла, плащ.
– Иди забирайся в машину. Надо его поглядеть.