В золотом капкане
Шрифт:
Нинель Александровна с головой ушла в работу. Новые замыслы не давали ей покоя. Она быстро стала модельером высшего класса. Фантазии её не истощались, они не имела границ. Большое значение в этом мастерстве имел выбор тканей. Неутомимая Нинель Александровна отыскивала их сама, иногда приходилось ездить в другие города и делать покупки там. Поездки утомляли, выбивали из привычного ритма жизни, отбирали много времени. Позже стала получать нужные материи через Интернет-магазины, предварительно обсудив с менеджерами качества и достоинства материалов.
К
Нинель Александровна вдохновенно начинала и на одном дыхании завершала придуманные модели, а за ними шли новые и новые проекты. Однажды ей пришлось задержаться на работе над моделированием бального платья, но её отвлёк от работы Князев, неожиданно приехав в агентство. Она обрадовалась его приходу и не скрывала этого. Он, как всегда, закрыл дверь на ключ, и они предались любви. Детали выкроек бального платья на это время лежали забытыми. Он был страстным и нетерпеливым любовником, Нинель Александровна возбуждала его безупречной красотой, женским обаянием и нежностью. В этот вечер романтическую встречу влюблённых прервал телефонный звонок. Она взяла трубку. Звонил Пётр.
– Пришёл домой в надежде отпраздновать семейный праздник, но здесь пустота. Ты меня не ждёшь, я понял, жена забыла, что сегодня годовщина нашей свадьбы.
– Прости, заработалась, – высвободившись из объятий Игоря Семёновича, виноватым голосом ответила она. – Сейчас же приеду домой.
– Домой не нужно. Через несколько минут заеду за тобой, и мы пойдём в ресторан или в кафе. Ты готова?
– Хорошо, – без особой радости произнесла она. – Заканчиваю дела и жду.
– Тебе нужно срочно уходить, – с волнением в голосе сказала Князеву. – За мной приедет муж. Совсем забыла – сегодня годовщина нашей совместной жизни.
Она говорила быстро, одновременно застегивая пуговицы на платье и поправляя перед зеркалом прическу. Князев смотрел на нее и не уходил.
– Я умоляю, уходи быстрее, через пять минут Пётр будет здесь.
– Я не хочу тебя делить с твоим мужем. Ты должна принадлежать только мне. – Игорь Семёнович страстно поцеловал её в губы и повторил: – Ты будешь моей.
– Ну, хорошо, хорошо, только прошу, немедленно уйди, – Нинель Александровна начинала нервничать.
Она с облегчением вздохнула,
Вскоре подъехал Пётр, зашёл с букетом белых хризантем и, увидев её, склоненную над эскизами, сказал:
– Совсем ты у меня забыла дом, куда это годится? Даже сегодня на работе. Даю две минуты на сборы, поедем праздновать наш день.
Она послушно убрала бумаги в стол, надела плащ, и они вышли на улицу. Он увёз её в милое, уютное кафе на окраине города. Они сели за столик, заказали шампанское и праздничный ужин. Официант зажёг на столе две свечи и удалился.
– Первый тост, как и во все прошлые годы, за тебя. Но сначала я хочу преподнести тебе подарок. – Пётр Аркадьевич вытащил из кармана маленькую коробочку и протянул жене.
– Опять сюрприз? – спросила, открывая бархатный футлярчик. – О, какая прелесть! Как красивы эти серёжки с бриллиантами. Спасибо, мне очень нравится!
Официант наполнил фужеры шампанским.
– Я рад, что он пришёлся тебе по душе. Выпьем за тебя, за твою неувядающую красоту и за нашу любовь.
Они выпили, шампанское быстро ударило в голову.
– Мне кажется, – сказал Пётр, – ты сегодня грустная. Скажи, о чём твоя печаль?
Нинель Александровна улыбнулась неотразимой улыбкой:
– Что ты, дорогой! Как я могу унывать рядом с тобой? Прости за то, что забыла о нашем дне. Спасибо тебе за всё. Грустить могу только о том, что годы, к сожалению, летят с неимоверной быстротой и вместе с ними от нас уходит молодость.
– По тебе не скажешь, что время что-то изменило в твоей красоте. Ты как неувядающая Клеопатра, я говорил это много раз. Давай выпьем за тебя и за нашу любовь.
Этот вечер был замечательным. Они вернулись домой поздно захмелевшие и возбужденные от выпитого вина. Приняв душ, легли спать, и только в ушах Нинель Александровны стояли слова Князева: – Я не хочу делить тебя с твоим мужем. Ты будешь моей.
А Пётр в эту ночь был ласковым, нежными и милым, каким она его давно не знала.
Глава четырнадцатая
Рогожин удивился, что дома его никто не встречает. Обычно жена, Надюша, выходит навстречу, забирает пакет с продуктами, уносит на кухню. Сегодня он разделся, повесил на вешалку шарф и куртку и крикнул:
– Эй, есть здесь кто-нибудь живой?
В кухне увидел, что Надюша сидит за столом, вяжет своё бесконечное вязание и вытирает слёзы.
– Что с тобой? – удивился Рогожин. Он редко видел её плачущей.
– Привет, дорогой, извини, что не встречаю. Сижу, горем убитая, успокоиться не могу.
– А что случилось?
– Помнишь мою подругу, Светлану Тропину?
– Помню, – на всякий случай сказал Рогожин и пошёл в ванную комнату.
Надюша отложила вязание, вытерла носовым платком глаза и стала накрывать на стол.
Рогожин вышел из ванны, сел за стол и принялся ужинать.
– Ну, что с твоей Светланой приключилось? – спросил, откусывая хлеб.